теперь уже щеку Инквара.
— Не хочешь немного отдохнуть? — поинтересовался он у спутницы, и та, покорно кивнув, опустилась на скамью, аккуратно расправив подол праздничного платья.
Искусник сел рядом, предусмотрительно оставив достаточное расстояние, чтобы досужие сплетники не поспешили связать их выдуманными тайнами, и неторопливо обвел двор скучающим взором. Чтобы уже через несколько секунд усиленно изобретать достойную причину, по которой ему нужно срочно оказаться у противоположной стены.
Там четверка молодых наемников, взяв в кольцо хорошенькую белокурую девушку в нарядном белом платьице и кокетливом венке из ромашек, распускала перед ней петушиные хвосты.
— Вон идет целительница Хадина, — отвлекла его на миг Ината. — Она вылечила Стайза и Марка.
— Марк — это кто? — мельком осведомился Инквар, заметив сопровождавшего Хадину Дайга, и сразу придумал, как с его помощью можно быстро разогнать эту банду юных наглецов.
— Так это же наш учитель! — вытаращила глаза девушка. — Он с прошлого года не вставал! Слег после того, как вытащил в ледоход из речки двоих парнишек. Никакие зелья не помогали. А она денек с ним повозилась — и теперь он ходит.
— Повезло ему, — согласился Инквар, сразу вспомнив, как злился в тот вечер на Алильену, потихоньку добавившую силы составленному ими зелью.
От этого у старика в почти отмерших ногах начались резкие боли, и он стонал и плакал во сне так пронзительно, что растерялась даже травница, повидавшая немало страшных ран и язв. Не знал, как поступить, и Инквар, только Лил, закусив губу, упорно уводила пациента в более глубокий, скорее похожий на обморок сон.
— А, камнерез! — очень правдоподобно сыграл радость почти прошедший мимо Дайг. — Вот ты-то мне и нужен. Идем, да не смотри так свирепо, больше никаких капризных лицедеек, работа точно по твоей специальности.
Изобразив легкое сожаление, Инквар что-то буркнул бывшей помощнице и поспешно сбежал от нее, прикидывая по пути, где бы они с другом могли поговорить без свидетелей.
— Идем в крепость, у нас есть несколько минут, потом Динер скажет несколько слов, и начнется представление, — тихо сообщил Дайг, уводя искусника вовсе не в ту сторону, куда тот хотел попасть.
— Постой, у меня тут дело…
— Сначала мое. — В этот раз лучник остался непреклонен, и спорить с ним Инквар не стал, за пару минут и в самом деле ничего не случится.
Однако на свое желание послушать речь командира все же намекнул и озадаченно смолк, получив в ответ хитрую ухмылку и заверение, что без него ничего и не начнется.
— Быстрей, — заторопился Дайг, едва они оказались в крепости, и почти побежал к лестнице.
Инквар уже привычно прибавил себе силы; эта процедура занимала у него все меньше времени, и последствия не доставляли таких неудобств, как прежде.
— Вовремя, — облегченным возгласом встретил их Динер, насторожив искусника еще больше.
— Что случилось? — спросил он напрямик, требовательно глядя на командира.
— Канз вернулся… внезапно. Кто-то из воинов проговорился про чудесные излечения, вот он и сорвался с места, сам проверить желает.
Инквар от досады стиснул кулаки. Полагаясь на обещания Динера, он не ждал появления высокомерного и бесцеремонного самоучки. Хотя и не забывал осторожно расспрашивать о нем всех, кто за чем-либо приходил в серый дом. Причину искусник называл уважительную: якобы он изготовил несколько амулетов, которые требуется зарядить защитными заклинаниями.
Многие предпочитали отмолчаться, а если и отвечали, то очень уклончиво или даже опасливо, и такая реакция на простые вопросы не могла не тревожить мастера. Да и поведение самого Динера говорило о многом, но помочь командиру Инквар пока ничем не мог. На то, чтобы выучить ученика, уходит от пяти до семи лет, но только если имеешь дело с молодыми, добрыми и доверчивыми подростками или одаренными, давно всей душой принявшими правила искусников как незыблемый закон.
А Канз от природы упрям и заносчив, и первые успехи в мастерстве зачарования укрепили его веру в собственные силы, поэтому никаких законов и правил самоучка принимать не пожелает. Разумеется, Инквар мог бы доказать ему всю ошибочность и опасность подобных заблуждений, но после этого по всем правилам должен был бы взять его в ученики.
Однако у него уже есть два ученика, а больше никогда не брали даже самые опытные мастера. И причину такой осторожности не задумываясь с ходу назовет каждый, кто не на словах, а на деле вырастил признанного сообществом искусника. Просто невозможно уследить более чем за двумя любознательными одаренными, почувствовавшими вкус к созиданию и имеющими под
