А командир далеко неспроста так откровенно рассказывает обо всем этом человеку, которого видит первый раз в жизни, всего парой слов намекнув, кем считает того, кому отдала заранее приготовленное законное пристанище гильдия травниц. И при этом вовсе не пытается хитростью заманить искусника в гильдию, просто дает ему понять, что уже признал его достойным доверия.
И именно из-за этого Инквару будет очень трудно отказаться от шага, к которому упорно подталкивают его друзья, но сделать это придется. Вступая в любое сообщество, порядочный человек обязан принять его правила. А у него пока на уме другие планы, и совершенно нет ни времени, ни сил на чужие проблемы.
— Он взял на себя обязательство, — тихо произнес Гарвель, и не думая хранить чужую тайну, — найти одного хорошего человека.
— Я его знаю? — заинтересовался Бланс. — Или он не из наших мест?
— Знаешь, — продолжал сдавать друга ювелир, но Инквар почему-то не чувствовал ни досады, ни разочарования. — Это Тарен. Сегодня ночью вернулись его дети, и их мать не собирается ни скрываться, ни бежать. Напротив, вернулась в городской дом.
— Мне уже доложили, что там появились люди, — нахмурился Бланс. — Я хотел послать одного из бродячих торговцев, они парни пронырливые. А Тарен, значит, не вернулся.
— Он и не собирался возвращаться, — вздохнув, сообщил Инквар. — Наоборот, искал место, где сможет жить с семьей, не опасаясь барона Корди.
— А есть хоть малейшая надежда? — Уточнять, о чем говорит, командир охраны не стал, его поняли и так.
— Тарен, оказывается, искусник, — помедлив, нехотя доложил Гарвель. — Поэтому Корди так желал заполучить его в свой замок. Жаль, мы не догадались раньше. Ему можно было бы помочь.
— Если есть надежда, что он жив, сделаем все, что в наших силах, я доложу старшим, — твердо глянул на незнакомого искусника Бланс. — И если ты захочешь, пойдешь с любым отрядом. Заранее дадим задание осведомителям…
— И тем самым подпишете ему смертный приговор, — угрюмо съязвил Инквар. — Никогда не поверю, что среди ваших осведомителей нет тех, кто стрижет сразу трех, а то и четырех овец. Нет, сначала я пройду там сам, мне расскажут больше, чем целому отряду.
— Эринк, — Гарвель вопросительно уставился на нового друга, — так ты и нас с Дайгом не возьмешь?
— Не могу, — тяжело вздохнул тот, посмотрел в лицо помрачневшего ювелира и опустил взгляд.
— Ты сегодня уходишь? — помолчав, осторожно поинтересовался Бланс и ожидающе уставился на нового знакомого.
— Пару дней отдохну, соберусь, — не стал изворачиваться Инквар, ведь и зайцу понятно, теперь они глаз с него не спустят, будут пасти, как блудливую овечку.
— Тогда пообедаем здесь еще разок? Или на охоту съездим, в плавнях по весне уток можно голыми руками брать.
— Договоримся, я буду дома, — намекнул Инквар, и Бланс, довольно кивнув, поднялся из-за стола и покинул комнату.
«Побежал доклад писать», — невесело усмехнулся искусник и огорченно глянул на упорно молчащего друга:
— Гарвель, ты пойми, когда бредет одинокий старичок — это одно, осведомители на таких даже не глядят. Зато меня пустит ночевать каждый селянин, а иногда и к столу позовет да все новости расскажет, слушать я умею. А вот трое молодых мужчин на хороших конях — это отряд, хоть и маленький. А отряды в поселках не любят, да и осведомители до блеска отполируют нас взглядами, каждую пряжку сосчитают. Иначе я никогда бы от вас не отказался.
— Ладно, время пока есть, — не стал спорить ювелир. — Может, Ленс еще прибежит.
Однако в назначенное место его ученик так и не пришел. Напрасно Инквар каждую ночь неслышной тенью пробирался по чужим садам и за огородами к дому с витыми колоннами и сидел в кустах, вглядываясь в изредка мелькавший в окнах слабый свет свечей.
И на третью ночь он снова проник в облюбованное место, постоял, глядя на спящий дом и жадно вдыхая нежный аромат желтой акации: там, куда он уезжает, это неприхотливое, но теплолюбивое растение не растет.
Однако снова не дождался ни ученика, ни хотя бы условного сигнала и, вздохнув, отвернулся. Нечего зря тратить время и рвать душу, в ней и без того еще сочится горьковатой болью незримая рана.
Несколько минут, выбираясь на окраину, искусник крался задами хозяйственных построек; и ни одна собака не подняла на него голос, мясо и особое зелье всегда помогали его собратьям находить путь к сердцам самых свирепых псов.
Выбравшись за город, Инквар без труда нашел ведущую на север дорожку и через полчаса подходил к неказистой, сильно запущенной на вид лачуге, где, как ему рассказали, несколько лет назад жил одинокий охотник. Однако охотился он вовсе не на диких коз и не на уток, а следил за дорогой и передавал ночникам донесения о проехавших мимо путниках.
