Вот только глава Траага далеко не из тех, кто смотрит на подобные способы заработка сквозь пальцы, и ведет непримиримую войну с вездесущей бандитской гильдией. Однажды удача отвернулась от доносчика, его выследил отряд городской стражи. С той ночи охотник вынужден был оставить свое выгодное занятие и зарабатывать на кусок хлеба более благородным трудом и под присмотром охраны.
А городская стража пользовалась с тех пор хижиной как охотничьим домиком и для тайных встреч с людьми, которые не имели желания показываться на городских улицах. Вот и сейчас возле коновязи стояло несколько лошадей, а из открытой двери тянуло запахом жареного мяса и раздавался веселый смех вырвавшихся на отдых мужчин.
Инквар насмешливо ухмыльнулся, вспомнив, как упорно эти два дня друзья придумывали различные планы и убеждали его, что никому не может быть лишней помощь в таком трудном деле, как поиск одаренного. И не стоит отказываться от вступления в сильную гильдию, с которой предпочитают не ссориться большинство баронов и глав городов. К тому же никто не собирается ничего от него требовать, в гильдии имеется несколько искусников, и все старшие давно сообразили, как бесполезно и даже глупо не только ждать от свободолюбивых мастеров точного исполнения приказов, но и вообще эти самые указания им выдавать.
В конце концов Инквар не выдержал и сдался, однако выставил несколько жестких условий. Но лишь когда Бланс все их беспрекословно принял, искусник с огорчением осознал, как напрасно он столько времени сопротивлялся упрямой судьбе. Слишком настойчиво в этот раз ее рука подталкивала его именно к этому решению, не давая ни малейшей возможности увильнуть и подбрасывая такие веские доводы, какие не стал бы оспаривать ни один здравомыслящий человек.
— А вот и он, снимайте кабанчика с вертела, — весело приказал кому-то стоящий на низкой ступеньке Дайг, и на душе у Инквара стало теплее.
Оказывается, он почти забыл, как это приятно — знать точно, что тебя ждут и за тебя волнуются.
ГЛАВА 10
— Ушел, — горько пробормотал Ленс, вглядываясь в темное окно, и Лил еще сильнее стиснула зубами угол подушки, расслышав в голосе брата эхо безысходной тоски.
А что она может сказать, если сама во всем виновата и у них нет больше никакого выхода? Такого, чтобы после не тянула душу неусыпная совесть и еще сильнее не вгрызалась в сердце боль, от которой не помогают даже надежные снадобья папеньки.
Вот как могла прийти в голову Лил совершенно наивная и почти детская мысль рассказать все маменьке? Вернее, с чего она вдруг решила, что сумеет лишь слегка приоткрыть душу и поведать родимой только о самых важных событиях последних лун, не затрагивая того пугливого и безнадежного чувства, которое бесцеремонно поселилось у нее в сердце и никак не желало оттуда уходить?
Вот и поплатилась. Хотя сначала почему-то вдруг истово поверила, будто матери под силу ей помочь. Ведь Лавиния всегда очень хорошо разбиралась в отношениях мужчин и женщин, и не только подружки бегали к ней за помощью в деликатных вопросах, но и папенька иногда просил совета, получив заказ на необычный амулет или зелье.
А Лил очень нужно было посоветоваться хоть с кем-то, кто понимает в таких делах более, чем Ленс. Да, брат отчетливо ощущал эмоции людей, но из-за недостатка житейского опыта еще не умел объяснить, с чего вдруг в душах возникает любовь, а не ненависть или еще какое-то чувство.
Зато маменька сразу все поняла и твердо сказала: «Не переживай! Все в наших руках. К завтраку оденем и причешем тебя, как весеннюю принцессу, ни один молодой мужчина не сможет устоять перед такой красотой. И этот наемник будет твой, только не сделай ошибки, не торопи. Больше помалкивай, гляди кроткой овечкой, ну а если нужен будет совет, мигни, я позову тебя на кухню якобы помочь».
Мать действительно пришла на рассвете и сделала из дочери принцессу. Лил даже не сразу поверилось, что красавица, которую она видит в зеркале, — это она сама. Хотя после путешествия в седле еще болела спина, а злость и тревоги последнего дня пути утомили девушку так, будто она с утра до заката на ветру и солнце копала картошку на огороде Парвена.
То проклятое утро выжгло ей душу обидой досуха, даже на слезы сил не осталось, когда она поняла, как нагло и бессовестно он ее обманул. Хотя сначала она не поверила словам Дайга, заявившего за завтраком, что Эринк, которого сама она из мести называла только дедом или хозяином, решил все заранее подготовить к их приезду в Трааг. Девушка попыталась найти своим чутьем
