окно, которым в снегопады пользовались как дверью, и довольно удобную дерновую лесенку, сходящую от него к тропе. Но Дайг свернул направо, туда, где холм постепенно поднимался в сторону дальних гор, пересек ровную площадку перед входом и вывел Инквара к пологому каменистому спуску к неширокой, но проворной речушке.
Как видно, тут часто гуляли прежние жители серого дома: ведущую к журчащим между камней прозрачным струям тропку чьи-то добрые руки расчистили от колючих кустов и обломков, в нескольких местах выложили из камней удобные ступени. Но Дайг вел друга все дальше, и вскоре Инквар понял куда. На огромном валуне, выступающем в воду из-под свисающих сверху плетей ожины, лежало толстое ошкуренное бревно, и, судя по брошенной на него шкуре, тут было излюбленное местечко любителей уединения.
— Ты хочешь поговорить? — усаживаясь на эту незамысловатую скамью, искоса глянул на Дайга искусник, очень желая не угадать, о чем пойдет разговор.
— Можно и так сказать, — сел тот на свободный конец шкуры и примолк, видимо, думая, как бы поделикатнее затронуть щекотливую тему.
— Тогда я глотну зелья. Лил легко найдет меня в любом месте и вполне может подслушать, — слукавил Инквар, пряча огорченный вздох.
Он не желал ничего скрывать от преданных друзей, но и открыть им все тайны пока не имел права.
— Она сегодня плакала, — помолчав, напрямую выложил свои сомнения наемник, — а потом кричала. Это ты ее обидел?
— Нет, — открыто глянул ему в глаза искусник. — Только самый дрянной учитель может обидеть своего ученика. Плакала она из-за Найда, тот сжевал блузу, которую Лил собиралась надеть. А кричала после того, как я попросил ее всюду ходить в одежде травниц. Лил устала жить под личинами мальчишек и неказистых селянок, она миловидная девушка, и ей хочется, чтобы все это видели. Но ты же понимаешь, что ее портреты и приметы есть у всех ловцов, а в вашем убежище вполне могут быть шпионы Корди. Я до сих пор не могу понять, по каким признакам Фина почти сразу заподозрила в конопатой травнице дичь, за которую Густав готов отвалить кучу денег.
— Прости, — помолчав, тяжело вздохнул Дайг. — Я неправильно все понял. Видишь ли, это больной для меня вопрос. Девушка, за которой я когда-то ухаживал, обиделась на меня из-за пустячной шутки и со злости дала согласие на свадьбу с сыном одного из советников нашего барона. Эта история очень плохо кончилась, а я слишком поздно понял, что она была для меня единственной среди женщин.
— Дайг, — проглотив комок, осторожно начал искусник, — я могу сварить тебе зелье.
— Самому яркому и красивому бриллианту не затмить блеском солнца, так говорят? Не нужно, я ведь буду знать, что это подделка. Проживу и так, а теперь пойдем, взглянешь на первых пациентов. Все равно ведь не откажешься, это я в тебе и ценю.
— Жулики. И ты, и твой командир.
— Наш командир. Так идем?
— Нет, ждем Лил. Она уже пробирается по тропе.
Наемник повернулся в сторону дома, несколько мгновений изучал пустую пока тропинку, хотел было что-то сказать, но подумал и смолчал. Подождал еще и ехидно ухмыльнулся, когда между камней и кустов наконец мелькнуло белое платье травницы.
— Кто еще жулик, — выдохнул он едва слышно и тут же, состроив невозмутимое лицо, уставился на воду.
Алильена неспешно пробралась по ступеням, так же спокойно добрела до валуна, изучила выложенные лесенкой камни, постояла и вдруг сообщила лучнику:
— Дайг, тебя там друг ждет.
Лучник вскинулся, словно хотел съязвить или пошутить, но рассмотрел наряд скромно стоящей перед камнем девушки — платье с длинными рукавами и застегнутым под горлом воротничком, низко, по глаза опущенный платок — и снова смолчал. Легко спрыгнул с валуна и преувеличенно беззаботно пошагал прочь.
— Спасибо, — тихо сказал Инквар, едва наемник скрылся за первыми кустами.
— Это еще за что? — подозрительно нахмурилась Алильена.
— За платье. Мне очень хорошо известно, как тебе не хочется ходить в таком виде. Поверь, знаю лучше многих людей, которые каждый день живут обычной жизнью. На своей шкуре испытал. Вот недавно ехал в обозе нищим стариком, каждый день чистил котлы за миску похлебки. Вечерами на постоялых дворах веселье, песни, женщины, но на меня никто даже краем глаза не глянул, а мне ведь пока не сто лет.
— Инквар! — возмутилась Лил, подобрала юбки и козочкой взлетела на валун. — Это вовсе не одно и то же! Ты сам так решил
