маленькой стаи. А в стаях право первого шага всегда у вожака. Он первым входит в логово и выходит из него, он спит на более высоком месте, ест сначала сам, а потом остальные. Второе. Младшие в стае не имеют права ничего есть из найденного ими, пока вожак не позволит. Если ты будешь твердо придерживаться этих правил, он никогда не начнет грызть без спросу твою вещь, но что намного важнее — твоего друга никто не сможет отравить. Вспомни, как отказывались от самых заманчивых кусков псы Кержана. И последнее. Гладить, хвалить и играть с щенком может только хозяин, и лишь тогда, когда питомец это заслужил.
— Я так не смогу, — всхлипнула Лил, вытерла остатками шелковой блузы нос и искоса глянула на учителя: — А зачем ты пришел?
— По делу, — строго сдвинул брови Инквар, отлично понимая, что сейчас вдребезги разобьет радужный шар ее грез.
Разумеется, девчонка невероятно обрадовалась бы, если бы он рассказал, как мчался сюда ее спасать, вот только ничего подобного говорить Инквар и близко не собирался. Избави боги от подобной глупости. Лил и без того смотрит на него умильными глазами и, когда он разговаривает с другими женщинами, начинает мрачнеть и дуться, по-детски полагая, будто искусник этого не замечает и не понимает причин ее злости.
Все он видел, но нарочно делал безразличное лицо, отлично зная: стоит дать ученице хоть каплю надежды, и тогда будет почти невозможно объяснить, как бесплодны ее ожидания.
— Полагаю, ты и сама понимаешь, — продолжил он. — Если мы хотим добра этим гостеприимным людям, то нельзя раскрывать всем наши настоящие имена и положение. Мне придется побыть помощником ювелира, а тебе ученицей травницы, желающей освоить ремесло плетения серебряных цепочек. Поэтому одеваться тебе придется соответственно, в простую белую одежду и платок.
— А лицо? — подозрительно кротко осведомилась Алильена.
— Что случилось с твоим лицом? — притворился непонимающим искусник.
— Я так и буду всю жизнь ходить с этими веснушками?
— Почему же всю жизнь? Мы поживем тут немного, подождем отчетов сыщиков, которых наемники пустили по следу твоего отца, а как только появится хоть малейшая зацепка, отправимся дальше. Думаю, Дайг и Гарвель не откажутся нам помочь.
— А я снова буду рыжим мальчишкой или горбуньей, — с ненавистью фыркнула Лил. — И сколько еще дней или лет? Он обещал, что потерпеть нужно будет всего пару месяцев, а скоро будет год, как мы ушли из дома. Я уже не узнаю своего лица в зеркале, разучилась ходить в юбке и есть вилкой! И если бы можно было точно знать, что все это не напрасно! Я, разумеется, очень хочу найти папеньку, но не могу не думать о том, как придется жить, если мы его не найдем. Ну конечно, остаться тут или в другой крепости нам с Ленсом не позволит совесть, ведь дядюшка немедленно объявит наемникам войну, а воевать честно он не привык, папенька не раз об этом говорил. Начнет угрожать, брать заложников, сговорится с баронами не пропускать обозы, которые охраняют воины гильдии, объявит за нас огромный выкуп или пообещает принять какой-нибудь очень важный для травниц и наемников закон. И как бы мы ни сопротивлялись, конец один — нас отвезут к нему в закрытой повозке и в тех же цепях… А у дядюшки мне можно будет все — смыть краску, нарядиться в самые красивые платья и украшения, делать любую прическу и целыми днями гулять по саду, лишь бы я выбрала в мужья одного из его сыновей! Он так и написал, я сама читала, хотя папенька считал, будто мне не под силу вскрыть его сейф! — Алильена почти кричала, зло глотая ручьем текущие по лицу слезы. — Но почему-то никого не волнует, как хочу жить я сама! Когда надевать платье, а когда дорожный костюм, когда гулять и когда выходить замуж!
Огорченно глядящий на девушку Инквар молча поднялся и вышел из комнаты, аккуратно и плотно прикрыв за собой дверь.
Он не мог не понимать, как давно копилось в ней это отчаяние и как справедливы некоторые ее слова, да что там кривить душой — почти все. Но точно так же знал, насколько она не права. И любой другой девушке на месте Лил он просто брызнул бы в лицо холодной водой или успокаивающим зельем, жизнь приучила всегда держать при себе вещи, которые могут внезапно понадобиться. С простыми крепкотелыми селянками или служанками можно было бы обойтись простой пощечиной, на изнеженных городских барышень достаточно построже прикрикнуть.
Но вот с Лил все эти способы не годились. Применять силу или власть слишком опасно, и не только для него. Сгоряча она непременно ответит, как именно — Инквар пока не мог сказать точно, но наверняка слышно будет всем.
И всем очень повезет, если этот шум услышат только друзья, им, возможно, и удастся ее уговорить, а вот чужие обязательно ввяжутся в ссору, и никому не ведомо, чем тогда все закончится. Вот потому-то он и нашел только один выход — дать ей успокоиться самостоятельно. В последнее время это начинает получаться у нее все лучше.
