помощником. Так еще и лахудра эта ушла… Боюсь я за него, взгляд иногда, как у приговоренного.
— Откладывать еще на ночь слишком жестоко. Гарвель, ты как к крови и ранам относишься? — оглянулся на ювелира Инквар, разглядел его побледневшее лицо и принял решение: — Придется звать Хадину, боюсь, кроме нее, никто из вас мне сейчас не помощник.
— Я позову. Что-нибудь нужно принести? — уже от двери спросил Дайг, выслушал указания и унесся, как вихрь, подтверждая предположение искусника.
Вовсе неспроста командир привел сегодня Стайза на ужин, видимо, не мог Дайг не бросить намека, хотя всех тайн и не открыл. И вот такая скромная, неназойливая забота этих суровых мужчин о друзьях грела Инквару сердце, хотя он никогда бы не признался в этом вслух.
— Гарвель, убирайте со стола, придется переложить его сюда, — начиная выставлять свои флаконы и подбирать инструменты, попросил Инквар друга, и Динер тотчас принялся помогать ювелиру.
Вскоре жаровня и посуда стояли на одной из скамей, а Стайз спокойно спал на столе, с которого Инквар снял скатерть. Ее искусник подложил под затылок и шею пациента, свернув тугой баранкой и накрыв чистыми крахмальными салфетками. Этой частью головы он собирался заняться позже, когда уберет осколки, попавшие в основном в теменную и височные части. Будь осколки хотя бы раза в два больше, они пробили бы кость, и тогда воина уже не было бы среди живых или в лучшем случае — а может, и худшем — среди разумных.
Но ему посчастливилось, если можно назвать везением физические муки и душевные страдания, причиненные той, которая перед лицом людей и богов клялась делить его радости и невзгоды.
«Хотя, — огорченно вздохнул Инквар, — в жизни почему-то часто так бывает. Пока у человека достаток и радость льется через край, рядом с ним очень много жаждущих их поделить. А как только нахлынут невзгоды — всех недавних подельников словно холодной волной смывает, и тогда рядом остаются только те, от кого иногда никто такой преданности вовсе и не ожидал».
— Повезло мне, они еще не легли спать, — едва открыв дверь, сообщил Дайг, и по его бодрому тону Инквар сразу понял, кого имеет в виду лучник.
— Это действительно хорошо, — искренне обрадовался искусник, но посвящать наемников в тайны ученицы не стал. — Но всем остальным лучше погулять, так уж я устроен, нервничаю, если кто-то наблюдает из-за плеча. Придете через час и принесете ему постель, отсюда он сегодня никуда уже не пойдет. Заодно прихватите чаю и чистых полотен, салфеток не хватит его забинтовать.
Подождал, пока за покорно покинувшими комнату воинами закрылась дверь, приветливо улыбнулся внимательно рассматривающей Стайза травнице и позвал замершую чуть поодаль ученицу:
— Анни, иди сюда, помоги мне. Я быстро смешаю два зелья, кровоостанавливающее и обезболивающее, а ты проверь, не пойдут ли побочные эффекты. Когда зелья усилены в разной степени, частенько случаются и просчеты.
— Может, сначала сравнять их по силе? — Девчонка уже стояла рядом, чуть прищурившись, рассматривала флаконы, и Инквар точно знал, какое разноцветье сияет сейчас перед ее взором, сам недавно начал видеть усиленные вещи в цвете, хотя пока и бледноватом.
— Сейчас поделю пополам, — сопровождая свои слова делом, пробормотал Инквар. — Испробуем оба способа. Вот спирт, протирайте руки, будете мне помогать.
— А мне что делать? — осведомилась Хадина, глядя, как ловко они в четыре руки разливают драгоценные зелья.
— Я побеспокоил тебя, так как не знал, приходилось ли Анни раньше помогать лекарям, — не отрываясь от дела, пояснил Инквар. — Вот Гарвель сразу побледнел, как представил, чем нам придется заниматься. Оказывается, у несчастного Стайза в коже несколько десятков стеклянных заноз, и он давно не может выспаться без сильных зелий. Да и жена ушла, не вынесла этого жуткого зрелища.
Искусник мельком кивнул в сторону покрытого шрамами и свищами черепа пациента, искоса незаметно следя за выражением лица Алильены. Он и в самом деле не знал, как она отнесется к такой грязной и неприятной работе, и не желал отрываться от операции, если Лил в самый неподходящий момент вдруг станет дурно.
— Не волнуйся, ран я не боюсь, отец немного учил, — спокойно буркнула девушка, и Инквар сразу поверил: Лил никогда не лгала, если ничто не угрожало жизни или свободе Ленса.
— Тогда я спокоен, — выдохнул он облегченно. — Зря только потревожили Хадину.
— Не гони меня! — взмолилась травница, неправильно поняв его слова. — Тут работы много, лишние руки не помешают. Я на подхвате буду, протереть, подать. И после могу с ним посидеть, водицы или зелья дать.
