«Чайником» они называли лона. Самого настоящего лона, который вдруг выкатился из еще одного проема, неся в руках несколько подносов с грязной посудой.
– Еда? – осведомился он.
– Да, что-нибудь пожевать. У нас гости. Давай быстрее, Чайник, – сказала Саманта. – Пошли дальше. Еще кое-что покажу.
– Сколько у вас лонов? – поинтересовалась Эмма.
– Всего один. На этой станции удалось собрать только одного робота класса «лон», это дядька Рон разыскал все его детали. Рон, Стив, мой двоюродный брат, и мой отец собирали. Почти всех роботов пришлось собирать заново, кроме пятнадцатых. Пятнадцатых уцелело больше всего. Впрочем, – Саманта махнула рукой, – все по порядку. Сначала вы о себе. У вас наверняка больше рассказов.
Свернули в следующий коридорчик, потом прошли сквозь раздвижные двери и оказались в совсем небольшой комнатке, где стояли два удобных диванчика, застеленных мягкими оранжевыми пледами, а на полу лежал симпатичный оранжевый коврик.
Тут же, на коврике, сидел мальчишка, возившийся с большим плоским планшетом.
– Это мой брат Вильям. Его так отец назвал, в честь какого-то давно умершего писателя. Отец говорил, что все должно иметь значение, даже имена, – пояснила Саманта.
Мальчишка поднял голову, посмотрел на Ника и Жака и грубовато спросил:
– А это что за чуваки? Где ты их взяла, Сэм?
Часть II
Мир полон ярости
Глава 1
Таис. Дорога в темный лес
Амалика промокла так, что с волос и одежды ручьем текла вода. Хоть выжимай длинную юбку и тяжелые косы. Замерзшая и побледневшая до желтизны – ее загорелая, золотистая кожа просто не могла побелеть за короткий срок, – похудевшая и какая-то нервная, она то и дело вздрагивала и вжимала голову в плечи.
Здоровенные мокрые ресницы слиплись черными стрелками, губы дрожали, и сначала она никак не могла выдавить из себя ни слова.
Таис, собиравшаяся уже ложиться спать, уставилась на Амалику так, будто в их домик заявился призрак.
Зато Надя не растерялась.
– Давай-ка поближе к огню, девочка. Снимай накидку, она насквозь промокла. Вот сюда, на скамейку. Я высушу тебе волосы и напою чем-нибудь горячим. Замерзла, точно ледышка… и что тебя погнало в такую ночь…
– Отец велел. – Амалика наконец обрела дар речи. – Отец меня послал. Он сказал, что у вас есть хорошее оружие и вы сможете дать отпор. И у вас есть семук, жрецы не станут вас наказывать…
– Пусть только попробуют, – хмуро сказала Таис, почувствовав, как надвигается что-то темное, нехорошее…
– Отец просил помочь, спасти наших мальчиков. Это жрецы все придумали… – Амалика икнула, поежилась под сухим теплым одеялом, в которое завернула ее Надя. Попробовала возмутиться, когда увидела, что с нее стягивают мокрую, прилипающую к ногам юбку, но, убедившись, что одеяло полностью прикрывает ее фигурку, расслабилась.
– Значит, жрецы все придумали. Я так и знал. – Григорий покачал головой. – Рассказывай. Что с вашими мальцами?
– Их должны принести в жертву. Отец отвел их на гору, к столбу подношений. Так велят нам жрецы… всегда велели… – Амалика всхлипнула и вытерла мокрые глаза ладошками.
Запястья у нее были тоненькие, ладошки узенькие, и когда она так порывисто двигалась, поднося руки к щекам, то казалась совсем еще девчонкой, которой в куклы бы играть, а не вести хозяйство и растить братьев.
– Йомен хочет, чтобы мы выручили его мальчиков? – переспросил Григорий. – Тогда почему все же повел их к этому вашему столбу? Почему не привел к нам?
– Потому что нельзя! Есть законы, которые нельзя нарушать! Гомены узнают и убьют. – Амалика понизила голос до шепота и боязливо оглянулась на дверь. – Сегодня ночь гоменов. Я, пока шла сюда, так видела двоих на дороге в деревню. – Она еще раз судорожно всхлипнула. – Думала, умру от страха…
– Неудивительно. Как ты вообще решилась на такое путешествие ночью, в жуткую погоду, – пробормотала Надя и подала девочке кружку с горячим травяным отваром.
– Все равно надо идти. Отец рассчитывает на меня. Он отправился в лес на виду у всех, чтобы и жрецы знали. А жрецы
