Рурик, подчиняясь команде, разрезал металлическую раму, на которой крепилась горелка, люди подхватили её и вместе с обломками рамы перевалили за борт.
– Поднялись на двадцать метров!
– Ещё километра три, не больше. – Дитц пристально смотрел на запад, где их ждал спасительный берег. – Или мне очень хочется так думать.
– Сто пятьдесят метров высота, – сказал Велга, поднял руку, чтобы постучать по альтиметру, но передумал и спрятал её в карман. – Сто тридцать пять. Сто двадцать. Сто десять. Сто.
Ольга оглядела гондолу лихорадочным взглядом.
– Только не боеприпасы, – сказал Майер.
– И не жратву, – сказал Валерка.
– Я доплыву, – напомнил Свем Одиночка.
– Баллоны с газом, – сказала Ефремова. – Пустые и полные. За борт!
Это дало им ещё немного времени. Через три минуты шар снизился до двадцати метров, а до берега оставалось метров двести пятьдесят. Много – триста. Резкий порыв ветра швырнул шар вниз. Гондола-корзина ударилась о воду. Полетели брызги. Шар, пригибаемый ветром к воде, перестал быть шаром. Он приобрёл сильно вытянутую, уже даже не грушевидную, а какую-то сливообразную форму и изо всех остатков своей подъёмной силы тащил людей к берегу. Но остатков этих явно не хватало.
– Свем, отставить! – закричала Оля, увидев, как Свем Одиночка передал Борисову своё плазменное ружьё. – Я запрещаю!
Свем посмотрел на Дитца и Велгу.
Лейтенанты отрицательно качнули головами.
Волна перехлестнула через край и окатила всех с головой.
– Солёная! – фыркнул Валерка. – Прямо как на Земле!
– Выживем! – крикнула Нэла. – Я знаю!
– Рурик! – приказала роботу Оля. – Прыгай за борт! Задача – достичь дна и выбраться по нему на берег и доложить! Выполняй!
Массивная фигура робота беспрекословно исчезла в морской пучине. Шар подпрыгнул вверх. Берег приблизился.
– Ну миленький, ну ещё чуть-чуть!! – заорал Стихарь. – Век не забуду и детям помнить накажу!
Словно услышав крик Валерки, исхудавший купол шара приподнялся над водой, ускорился, пролетел оставшееся до берега расстояние и, истратив последние силы, как мокрый полупустой мешок, свалился под самое основание крутого обрыва, вздымающего в десятке метров за кромкой прибоя. Гондола-корзина рухнула в воду, её тут же, словно давно этого дожидаясь, подхватила стремительная крутая волна, приподняла и изо всей силы, с грохотом швырнула на берег. Люди, оружие и снаряжение вперемешку посыпались на мокрый песок.
Увы, на берегу оказался не только песок, но и камни. Причём довольно крупные. Их невозможно было разглядеть в темноте, – Вульна как раз спряталась за тучу, а до рассвета оставалась пара часов. Но даже если бы и можно, что толку? Всё произошло настолько стремительно, что мало кто успел сгруппироваться. Хотя все и умели.
Велга успел. Он упал на песок, перекатился через правое плечо, вскочил. И тут же его сшибло с ног чьё-то долговязое тело.
– …мать! – воскликнуло тело голосом друга Хельмута. – Саша, это ты?
– С утра был я.
– Извини. – Дитц поднялся и помог встать товарищу. – Я тебя того… не очень?
– Нормально, – сказал Велга. – Эй, на берегу! Все живы?
Лейтенант видит, как словно в замедленной съёмке с песка одна за другой поднимаются тёмные фигуры. И тут же, подхватив оружие и что-то из снаряжения, торопятся под самый обрыв, – крутые волны обрушиваются на берег, щедро окатывают брызгами только что спасшихся людей.
Но поднимаются не все.
Вон, забросив за спину винтовку, Руди Майер тянет по песку чьё-то бесчувственное тело, ухватив его под мышки.
Чьё?
Велга подходит, чтобы помочь, берёт тело за ноги и теперь видит, что это Свем Одиночка.
– Жив, – отвечает на невысказанный вопрос Майер. – Только без сознания. Голову разбил о камень.
У подножия обрыва сидит на рюкзаке Влад Борисов. Бывший аналитик российской Стражи Реальности поддерживает левой рукой правую и тихонько шипит от боли. Или это шипит пена прибоя на камнях?
