родник. К скрытне примыкает загон для лошадей.
Здесь можно разместить до двадцати человек – правда, без особого комфорта. Зимой, когда дуют сильные ветра, а с неба вперемешку льет дождь или идет снег, такое убежище весьма кстати. И отсутствие навеса не беда, путники обычно натягивают между верхними камнями и столбами сшивки из шкур или кожаные покрывала, какие используют на повозках.
Скрытни стоят на удалении половины дневного перехода друг от друга. За их сохранностью следят сами путники: подновляют каменную кладку, прочищают родники, убирают снег или отводят воду из-под стен.
Вот одну такую скрытню мы и заняли. Натянули перекрытие, развели большой костер, чтобы сготовить ужин. Лошадей отвели в загон, где их не будет тревожить ветер. Повозки поставили там же, они не давали лошадям убежать в ночь.
Компания Шелора разместилась за столбами в дальнем углу, тоже развела огонь и приготовила лежаки. От нас они сели как можно дальше, демонстрируя скромность и почитание знатных мэоров.
– А глазенки бегают, – заметил Рус, помешивая большой ложкой варево в котле.
– Думаешь, здесь нападут? – спросил Федор.
Рус с сомнением посмотрел на соседей:
– Их пятеро, девка не в счет. А нас восемь. Они, конечно, умом не блещут, но не настолько же тупые.
– Так их подельники могут где-то рядом ждать, – вставил Степан. – Эта каменная ловушка вполне подходящее место для засады.
– Лошади не дадут тихо подойти, – подал голос Ламар. – А без внезапности нас не взять.
– В любом случае дежурим попарно, – сказал я. – Только перед ними не светимся. А начет остального…
Я встал, отряхнул штаны и подхватил кувшин с вином.
– Щас посмотрим, какой ты Сухов…
Фраза из старого фильма сама пришла в голову. В детстве смотрел, а до сих пор помню.
Костер, который развели псевдоторговцы, был меньше нашего раза в два. Сквозь щели в каменной кладке бил ветер и играл пламенем, то пригибая его к земле, то разрывая в клочья.
Шелор, как и положено старшему, сидел на самом удобном месте. Слева приютилась деваха, а ее вроде как отец был с другой стороны костра. Остальные заняли места по соседству. В их котле доходила до нормы каша, на импровизированном столе из войлока стояли глиняные плошки, бурдюк с водой или пивом.
Скромненько так ужинали торгаши. И вид у них был не очень радостный. Плохо поторговали, или животы подвело?
– Что это вы на ветру сели? – громко спросил я, подходя к костру. – Или жарко вечером?
Шелор прищурился, потом торопливо встал:
– Мэор, я…
– Вижу, что ты. – Сыграть слегка пьяного и в меру веселого дворянина не сложно, если и правда слегка пьян и почти весел. – Сядь. Здесь все равны… в кустах и за столом. Хе!
Рукой, в которой был зажат кувшин, я указал на бурдюк:
– Вино?
– Пиво, мэор. – Шелор протянул руку к бурдюку. – Желаете?
Я брезгливо поморщился.
– Вот. Это хорошее вино. Держи. От нашего стола вашему…
Эту фразу Шелор не понял и его подельники тоже. Только деваха растянула губы в улыбке. Щербатая дура! Левой нижней тройки нет. Любовник вышиб? А вообще ничего так девчонка.
Шелор с поклоном принял кувшин:
– Мэор так щедр. Благодарим за милость…
– Пустое.
Два здоровых парня царапают взглядами фальшион на моем поясе и кинжал. Нравится, что ли? Или думают, каково угодить под такую сталь?
Шелор взял с войлока две пиалы, торопливо ополоснул их водой из другого бурдюка, что лежал за его спиной, потом налил в них вино из кувшина. С поклоном протянул мне. Чего он так часто кланяется? Привычка? Или хитрость? Ведь при разгибании очень легко всадить нож в подбородок тому, кто стоит напротив. Или в живот. Тогда он еще тот хитрован.
