– Слава Трапару! – негромко проговорил Ламар. – Хоть не замело…
– Тогда уж слава Огалтэ, – поправил его Рус. – Он тут командует.
– Трапар главнее, – заупрямился капитан. – Иначе бы вообще не дошли до империи.
С таким доводом не поспоришь и Рус сдался.
– Трапар, так Трапар. Он же всегда нгер!.
Через пару часов после возобновления марша Степан окликнул меня:
– Наш хвост показался.
Я глянул за спину. Ну да, выплывают расписные – повозки Шелора. Лошади явно подустали нагонять нас, но тащат исправно. А сам вожак погоняет своего мерина. Чего же они так прилипли к нам? Неужто и впрямь торгаши? Но нет, нюх подвести не может. Ладно, подождем до перевала, а там спросим как следует.
– Прибавим ход, – скомандовал я. – А то наши друзья никак не согреются. Пусть поработают.
Ламар ухмыльнулся и первым пришпорил лошадь. Бандитов и прочих негодяев он не жаловал еще с прежних времен, когда гонял варваров в Дикой Степи.
В это время года тракт почти пуст. Торговцы пережидают самую непогоду, местные откладывают дела на потом. За все время пути мы встретили только одну повозку. Ни пеших, ни конных путников не видно.
Нам такой расклад на руку: легче заметить слежку или появление чужаков, если вдруг Шелор решит напасть на дороге. Но пока тот вел себя тихо. Тянул свой обоз шагах в трехстах позади, не пытаясь сократить дистанцию. Заскучал, поди, несчастный.
А вот нам скучать было некогда.
Тон задавал капитан Ламар. В долгом пути командир эскадрона раскрылся с неожиданной стороны. Строгий и ответственный вояка, сбросив бремя ответственности в командовании эскадроном, показал свой веселый нрав.
Пряча усмешку в густых усах, он чуточку занудным голосом поведал, как первый раз сватался к одной молодке из лесного племени Ломенгарс. Сам Ламар был из степной области Самадена.
С детства приученный к седлу и полукочевой жизни, Ламар не очень много знал о лесе. Что и привело к краху вполне достойных надежд. Его избранница, дочь старейшины рода, смешливая девчонка, как и положено по обычаю, отвела добра молодца в лес, дабы представить отцу. Можно сказать, официально. Ибо неофициально старейшина дружка дочери конечно знал.
У хордингов в порядке вещей отдавать дочерей в другое племя, чтобы разбавить кровь и укрепить отношения. А тут вообще соседи, рукой подать.
Лесные жители умели строить в кронах деревьев что-то вроде дорог – веревочные лестницы, мостки, которыми соединяли по десять, двадцать, а то и больше деревьев. На самых могучих деревьях ставили шалаши, где можно было вполне комфортно жить. А при нужде и укрываться от врага. Шалаши искусно маскировали. А лестницы и мостки, если надо, быстро сворачивали и убирали.
Сдавая экзамен на зрелость, юноши с легкостью прокладывали такие веревочные дороги, проходили по верхушкам деревьев зачастую не одну версту, иногда делая петли, ныряя вниз и вновь взлетая вверх, перебрасывали мостки через ручьи и овраги, умело били с крон по целям из луков, метали ножи и копья.
Молодежь Самадена тоже была не промах, но большей частью ее умения касались степи. Приручить коня, проскакать на время, поразить мишень, заполевать дичь. Ламар во всем этом был первым в роду. А тут иная обстановка, густой лес вместо степного простора. Однако гордый юнец ударить лицом в грязь перед будущей родней не хотел. И решил показать удаль молодецкую.
Он задумал явиться пред светлы очи отца девушки как заправский лесной житель, продемонстрировать ловкость и отвагу. Девушка, правда, отговаривала его от рискованного трюка, но разве молодую ретивость уговоришь?
Ламар вполне успешно вскарабкался на дерево, перекинул веревку с крюком на соседнее, нарочно выбрав самое большое, и лихо прыгнул вниз, рассчитывая завершить полет на нижних и самых крепких ветках. Выбранное дерево стояло на краю поляны, где и была назначена встреча.
Полет проходил нормально почти до самого финиша, когда немного не рассчитавшего траекторию удальца встретила другая
