– Подарок бургомистра.
Скел без всякого стесненья брал угощение, с удовольствием попробовал вино, довольно кивнул. Явно не первый раз угощается, привык не комплексовать. Может, и по бабам такой же ходок? А что, если хватает сил отмахивать такие расстояния, на одну девку-то чуток найдется.
Странник допил вино, аккуратно поставил пиалу на бревно и вытер губы.
– Благодарствую за угощение. Нечасто дворяне являют такое расположение.
– Пустое, уважаемый Скел. Еще вина?
– Хватит. Вино хоть и веселит, но чаще туманит голову. А в дороге голова важна не меньше ног. – Скел вдруг пристально посмотрел на меня, словно прицелился, а после паузы спросил: – Вы что-то хотели узнать? Или нужна помощь?
– А что, все обращаются к вам только за помощью?
– Помощь всем нужна, – с расстановкой произнес Скел. – Даже тем, кто богат и могуч. Им иногда даже больше, чем кому- либо. – Взгляд странника не уходил с моего лица, смотрел словно сквозь. Так смотрят бойцы, как бы мимо соперника, чтобы видеть его всего.
– Вы видите, как магики?
Скел едва заметно вздохнул, вдруг отвел взгляд.
– Странно.
– Что?
– Странно, что упомянули магиков.
Он замолчал, глядя в сторону. Я видел, что странник чем-то обеспокоен или удивлен. Чем?
– Нет, мэор Темалл, – негромко произнес Скел. – Я не вижу, как магик. Скорее чувствую. Людей, их желания, надежды, радость. Когда они ждут помощи или спасения. А вот вас и вашего друга я не… словно вы за завесой.
– Угу, – машинально проговорил я, вспоминая слова погибшего Гаюмана. Тот тоже нас типа не «видел». Интересно.
– Но вот что вокруг вас, рядом… это понимаю.
– Это как? – спросил Михаил.
Скел шевельнул плечами, на его лице возникло виноватое выражение.
– Вижу кровь на ваших руках. Вы ее недавно пролили. И прольете еще. Ибо вы воины, и в этом ваша суть.
– Мы не только воины, – вставил я.
– Но вы всегда готовы убивать. Правда, защищая себя или других. Потому и воины, а не бандиты и воры.
– Что еще?
Скел полоснул взглядом по моему лицу, мотнул головой, словно не хотел отвечать. Потом вдруг как-то мягко сказал:
– Я думаю, боль еще живет в вас. Вы страдаете. Ваше нутро горит от злости и ненависти. Только вот можно ли ненавидеть близкого человека?
Я почувствовал, как закаменело мое лицо. Словно клеем стянуло. И в голове застучало. Какого черта?!
– Иногда надо прощать, – продолжил Скел. – Даже если нельзя. Даже если не можешь.
Михаил с тревогой посмотрел на меня, нахмурился, не понимая намека этого загадочного странника.
Черт! С губ едва не сорвались совсем не парламентские выражения. Как этот старик мог узнать? И впрямь магик или экстрасенс? В этом мире слишком много фокусов!
– Мне лучше знать, – с трудом вытолкнули онемевшие губы.
– Да. У человека есть право знать. И ненавидеть. Только вот право судить надо… Нет, не заслужить. Выстрадать. Выскоблить нутро. А тогда человек сможет отказаться от ненависти. И примирить себя с тем, кто давно ушел.
Михаил сообразил, что этот скиталец-экстрасенс наговорил что-то лишнее. Решил сбить накал страстей.
– Какое нутро выскоблить, уважаемый? – с нарочитой ленцой и явной насмешкой спросил он.
Скел скосил на него серьезный взгляд, приложил руку к груди.
– Я говорю о том, что есть у человека помимо разума. То, что заставляет нас иногда поступать вопреки желанию, страху и даже приказу.
– Душа, – выдохнул я.
– Что?
– Это называется душа, уважаемый Скел, – мрачно пояснил я. Слово «душа» произнес на русском, в местном языке этого понятия вообще нет.
