– Понимаю, – кивнула Вера. – Павлик рассказал мне про вашу маму. Удивительная история. Как же нам с вами не повезло! Ой, извините…
– Да ладно, – усмехнулась Джен. – Это же правда. Фантастическое невезение. Такой отличный был у вас план: сдаете квартиру, берете залог, подписываете договор, довольные квартиранты справляют новоселье, часы бьют полночь, и тут является ваш супруг при полном параде. После такого представления любой нормальный человек съедет на следующий же день, куда угодно, хоть к друзьям, хоть в гостиницу, даже не вспомнив о залоге. А для тех, у кого слишком крепкие нервы, визит можно повторить. И еще раз – до победного конца. Счастье, если обошлось без инфарктов. Ваше, в первую очередь, счастье, потому что убивать людей ради залога это уже совсем перебор. Никакой загробной любовью такое свинство не оправдаешь.
– Нет, – поспешно сказала Вера, – инфарктов не было. Даже «Скорую» ни разу не пришлось вызывать. Мы выбирали жильцов покрепче.
– Вы что, на медосмотр их отправляли?
– Павлик мне подсказывал. Призраки умеют разглядеть людей со слабым здоровьем, которые к могиле поближе, чем остальные…
– Не все, – заметила Джен. – И не всегда. Я бы не советовала переоценивать их возможности. Но некоторые иногда кое-что действительно видят. Ладно. Хорошо, хоть так.
– Людям, у которых денег в обрез, мы тоже отказывали, – добавила Вера. – Это обычно сразу видно: одни, узнав о размере залога, спокойно соглашаются, а другие сразу начинают подсчитывать в уме, хватит им или нет.
– Очень великодушно, – невесело усмехнулась Джен. – Ладно, какое мне дело. В полицию с такой историей все равно не пойдешь, хотя, по-хорошему, следовало бы. Наделаете вы бед.
– И что теперь будет? – дрогнувшим голосом спросила Вера. – Что вы намерены предпринять?
– А что тут предпримешь? – пожала плечами Джен. – Не беспокойтесь, я съеду в ближайшее время. Я так понимаю, в мансарде вам очень уж тесно. Несколько дней потерпеть еще туда-сюда, но целый год…
– Там душа нет, – пожаловалась Вера. – И кухни. Но проблема даже не в этом. Просто Павлик в таком… необычном состоянии. Я к нему никак не привыкну. Вроде бы свой, родной, любит меня так сильно, что даже после смерти не бросил. Радоваться надо, что мы по-прежнему вместе. Но мне все равно тяжело. И этот невыносимый холод! И невозможно ему сказать…
Она снова разрыдалась. Пробормотала сквозь слезы:
– Извините. Залог я вам, конечно, верну.
– Конечно, вернете, – сухо согласилась Джен. И отвернулась к окну.
Теперь она по-настоящему разозлилась. Хоть и понимала, что сердиться тут на не что. Но в некоторых вопросах решения принимает сердце. А голова только и может твердить: «Пожалуйста, успокойся. Пожалуйста, промолчи».
Правильно, между прочим, твердит.
…Новую квартиру Джен нашла за неделю. На противоположном конце Старого Города, возле реки. Без балкона, зато с роскошным камином. Вполне равноценная замена, она любила живой огонь.
Призрак Повилас до ее отъезда не появлялся, даже демонстративное курение на кухне не помогло. Его можно было понять. А что Джен скучала по ночным посиделкам в компании этого мертвого афериста – ну так сама виновата. Дружить надо с живыми, с ними, как ни странно, гораздо меньше проблем.
Когда выходила из дома со своими двумя чемоданами и сумкой, уже на пороге содрогнулась от леденящего холода. Огляделась, никого не увидела. Сказала:
– Спасибо, что пришли попрощаться. Хоть так.
Лето пролетело стремительно и было ровно таким, как любила Джен: много работы, много прогулок, очень много черешни и голубики, двухнедельный визит лучшего друга Фредди, два новых знакомства в баре неподалеку от дома и еще два, гораздо более интересных, в заброшенном монастыре. Однако призрака Повиласа, угрюмого ворчуна, дурацкого афериста, страстного борца с курением, самого преданного супруга на земле, ей все равно не хватало. Вероятно, просто потому, что собиралась дружить с ним целый год, до самого отъезда, и теперь организм, не признававший изменения планов, требовал недостающего компонента счастья – вынь ему и подай.
Примерно так Джен это себе объясняла, но и сама понимала, что выходит не слишком убедительно. Не лучше ли честно признаться: да, я привязалась к этому мертвому жулику. Мне было с ним интересно. В конце концов, он подсказывал отличные идеи. Ладно, не «отличные». Но местами неплохие. Действительно неплохие, черт побери!
Иногда ее подмывало позвонить Вере, спросить: как у вас дела? Сколько народу еще напугали до полной утраты залога? На
