Лицо Хулиана заострилось. Нахмуренный лоб омрачился тенью волос, черных, как мокрые перья.
– Не был я ни в каком коридоре. Может, ты за кем-то и шла, но точно не за мной.
– Если ты там не был, то как это с тобой произошло?
– Клянусь, я даже не слыхал ни о каком подземелье. – Уронив руку, уже протянутую к двери, Хулиан на шаг приблизился к Скарлетт. – Расскажи мне обо всем, что ты там видела.
Свеча у постели погасла. Вверх поднялся завиток дыма. Его серебристо-серый цвет навевал мысли о таких вещах, о которых принято шептать, а не говорить. Скарлетт не хотелось верить Хулиану. Если он все-таки был в подземелье, это бы хоть что-то объясняло. Однако, окажись он тем самым мужчиной, который кричал, ран на его теле, наверное, осталось бы больше.
– Я попала в подземный коридор после того, как вышла из палатки прорицателя.
Скарлетт все подробно рассказала ему, не упомянув лишь о том, что решила, будто Хулиан и есть «юноша с черным сердцем». После того как моряк вернул ей сережки, она стала думать о нем несколько иначе, хотя по-прежнему смотрела на него с опаской, готовая заподозрить обман. Она и рада была бы ему доверять, но годы, прожитые в недоверии, сделали это невозможным.
Хулиан по-прежнему нетвердо стоял на ногах – видимо, из-за удара по голове.
– Как по-твоему, не там ли прячут Донателлу? – спросила Скарлетт.
– Это не похоже на Легендо. Он может пугать нас криками в подземелье, пока мы ищем подсказку, которая ведет к твоей сестре. Но ее саму он вряд ли держит в темнице. – Хулиан улыбнулся, по-волчьи показав зубы, – почти как тогда, в самую первую ночь, на берегу моря. – Легендо предпочитает, чтобы его узники чувствовали себя гостями.
«Может быть, он меня просто пугает?» – подумала Скарлетт. О том, что магистр может держать кого-то в заточении, ей до сих пор ни разу не говорили. Только Хулиан упоминал о чем-то подобном, а теперь он и вовсе употребил слово «узники». К Скарлетт вернулась та тревога, которая нахлынула на нее, когда она впервые спросила себя, почему Легендо похитил именно ее сестру.
– Если Телла не заперта в темнице, то что тогда магистр с нею делает?
– Наконец-то ты начинаешь задавать разумные вопросы.
Хулиан посмотрел Скарлетт в глаза. В его взгляде мелькнуло что-то опасное, но уже через долю секунды веки опустились, и он качнулся. Скарлетт, вскричав, протянула к нему руки, но удержать его так ей было не под силу, а кушетка стояла далеко. Пришлось подпереть его всем телом и прислонить к двери. Еще недавно совсем холодный, Хулиан теперь пылал. Через рубашку его кожа источала тепло, которое странным образом передалось Скарлетт.
– Малиновая… – пробормотал он, приоткрыв глаза цвета карамели и расплавленной янтарной страсти.
– Думаю, тебе лучше снова лечь.
Скарлетт попыталась отстраниться, но руки Хулиана обхватили ее за талию. Они были такими же горячими и твердыми, как и его грудь. Ей следовало высвободиться, однако она замерла, увидев переменившееся лицо юноши. Прежде Хулиан никогда так на нее не смотрел. Иногда ей казалось, что он готов погубить ее. Теперь же он будто просил, чтобы она сама его погубила. Вероятно, виной всему была рана на голове, но в какой-то момент Скарлетт могла поклясться: Хулиан хочет ее поцеловать. Не в шутку, как в замке, а по-настоящему. Его горячие руки поползли вверх по ее спине. От этого прикосновения сердце забилось быстрее и все тело словно пробудилось. Понимая, что должна отстраниться, Скарлетт помимо собственной воли подчинилась уверенным движениям Хулиана. Он нежно привлек ее к себе и разомкнул губы. Она ахнула.
Вдруг его руки застыли. Тихий возглас, вырвавшийся из груди Скарлетт, заставил моряка опомниться. Он расширил глаза, будто внезапно увидел, что перед ним всего лишь глупая девчонка, которая боится играть. Он отпустил Скарлетт, и она тотчас ощутила, как тепло его прикосновения сменилось холодом комнаты.
– Мне пора. – Хулиан снова взялся за дверную ручку. – Встретимся в таверне сразу после захода солнца. Потом можем вдвоем поглядеть на те подземные коридоры.
И Хулиан выскользнул из комнаты, оставив Скарлетт в полном недоумении. Что случилось? Поцеловать его было бы ошибкой, и все же он казался… разочарованным. Голубая, как цветок незабудки, тень его разочарования окутывала Скарлетт, словно прохладный вечерний туман, и под покровом этой пелены она смогла признаться себе, что ждет от Караваля таких радостей, о каких не осмелилась бы говорить вслух.
Только снова улегшись в постель, Скарлетт вспомнила: Хулиан так и не рассказал ей о том, кто и при каких обстоятельствах ранил его. А также о том, как ему удалось проникнуть в гостиницу, когда солнце давно уже встало и двери затворились.
