— Хитрый подлец может и святого ввести в грех, — ввернул Вррык, сатанея от собственной наглости.
Ирландские пословицы сами выскакивали из пасти, опережая всякую работу мысли.
— Если хочешь кому-то вырыть яму — копай две: одну для врага, вторую для себя.
— Женские прихоти — дорогое удовольствие.
— Ты только что назвал меня бабой? — выкрикнул синий монстр.
— Возможно, — облизнул морду волк. — А ты только что сбился, проиграв мне этот тур. Теперь мы можем пройти?
Пучок перьев на макушке великана изогнулся на манер вопросительного знака.
Воспользовавшись замешательством противника, Вррык тихо обратился к Охотнику:
— Из надежных источников слышал, что ты спер в замке остатки духов Анны. Если когда и пригодится, то сейчас. У фаханов обостренное обоняние.
Дважды повторять не пришлось. Дарк быстро достал из сумки наполовину опустевший флакон и, с чмоканьем выдернув пробку, обильно оросил волка прозрачной жидкостью.
В нос шибануло резким запахом, от которого в глазах поплыл желтоватый туман.
— Подразумевалось, что ты обольешь себя или его! — со злостью пробормотал Вррык, из последних сил сдерживаясь, чтобы не расчихаться.
— Вот еще, — гоготнул Охотник. — Пока вы, голубки, будете миловаться, я успею покончить с делами в замке. Рад, что ты оправдал ожидания и сумел пригодиться.
На прощание Дарк хлопнул волка по загривку, а потом спокойно прошел мимо ноги застывшего на месте фахана. Великан не сводил с оборотня налитый желтым светом глаз. Его сияние обрело теплый оттенок и искристо лучилось дружелюбием.
— Предлагаю сразу обозначить рамки общения, — поднял переднюю лапу Вррык, но тут же забарахтался в коконе из костлявых пальцев. — Ты, кажется, предлагал сыграть в загадки? Что на кону? В последнее время наблюдаю у себя тягу к азартным играм.
На пальцах у фахана росли когти, и сейчас один из них расчесывал волку макушку. На ласку это поскребывание похоже не было. Скорее, напоминало попытку скальпирования.
— Так что на кону? — возопил оборотень, задними лапами упираясь в грудь великана.
Крик утонул в чмокающем звуке. Уклониться от сложившихся розочкой толстых синих губ у Вррыка не вышло. Из пасти рвался рев отчаяния. Да он сейчас задохнется! Или захлебнется?
Черт их всех дери, как долго действует эта гадость?
Обратный путь до ворот замка занял у Феи около часа.
Баньши передвигалась налегке. Остатки денег ушли на покупку у хозяина таверны сивой клячи. Искать другую лошадь на ночь глядя не хватало времени. Дурные предчувствия гнали вперед, понуждая как можно скорее добраться до Брана.
У ограды девушка спешилась и привязала кобылу к кованой решетке. Погладила плешивую морду между косых глаз, почесала за ухом. Вряд ли кто в здравом уме способен позариться на эдакого кашлатика, а если и решится — невелика потеря.
Ворота скрипнули, когда она их открывала. Гравий на дорожке похрустывал под ногами. В кустах слева послышалось легкое шевеление, и Фея без промедления сунулась туда, чтобы познакомиться.
На земле, обхватив голову единственной рукой, сидел настоящий фахан. Из тусклого желтого глаза по морде обильно стекали слезы.
— По какому поводу страдаем? — сочувствующим тоном поинтересовалась Баньши, усаживаясь рядом.
Отчего-то казалось, что здесь и сейчас ей следует задержаться.
— Я теперь брошенка, — совершенно по-женски завыло покрытое синим мехом существо. Пучок перьев на макушке вытанцовывал нечто страстное. — Он знает не меньше ирландских поговорок, чем я. Он первый, кто разглядел во мне женщину. Я воспылала страстью, несмотря на жуткий запах.
«Так, только не скривись сейчас», — строго велела себе Баньши, стараясь удержать на лице приличествующую случаю мину.
Всегда одно и то же. Кто любит, тот и мучается.
— Я предложила ему сыграть в загадки, — продолжала подвывать фаханша. — Хотела поставить самое дорогое, свой ант. А он… Сбежал, прокусив мне лапу и едва махнув на прощание рыжим хвостом.
— Хвостом? — вырвался удивленный возглас. — Скажи, а твой возлюбленный случайно не на четырех лапах передвигался?
