помещений в нем. Грош цена вашей бумажке.
Могилевский только пожал плечами.
— Ваше право. Но на время переоформления постановления дружинники останутся здесь.
Я поморщился и притянул листок обратно. Основанием проведения следственных мероприятий значилось «изъятие из чужого незаконного владения имущества по заявлению третьего лица».
— И что вы рассчитываете найти?
Дознаватель указал на представителей Братства.
— Искать будут они, а мы только обеспечиваем законность процессуальных мероприятий.
Смысла упираться не было, Могилевский ясно дал это понять, поэтому я решил немного поторговаться.
— А где понятые?
— Вячеслав Владимирович, перестаньте тянуть резину. Вам есть что скрывать?
— Всем есть что скрывать, — ответил я. — Раз это не следственные мероприятия, а действия гражданского характера…
— Постойте! — возмутился Наумов. — Это совсем не так!
Я потряс листком.
— Вы бы сначала ознакомились, что ли, какую бумажку вам в канцелярии выдали.
Петр зло глянул на дознавателя, но тот лишь развел руками.
— Поэтому, учитывая отсутствие понятых, все передвижения по дому только в сопровождении меня ограниченной группой лиц.
Могилевский посмотрел на представителя Братства, тот кивнул.
— Начнем с двора, — объявил дознаватель.
— Стоять! — возмутился я, прихлопнув постановление об обыске ладонью к стойке. — В документе придомовая территория не указана!
Среди дружинников послышались смешки, парни явно расслабились и перестали вести себя так, будто вломились в воровской притон.
— Давай не будем доводить все до абсурда, — вполголоса попросил Могилевский.
Я беззвучно выругался и указал на заднюю дверь.
— Три человека.
— Больше и не надо, — недобро сказал Наумов, распахнул дверь и вышел во двор. Вслед за ним поспешил парень с хрустальным шаром.
— Присмотрите тут за порядком, — попросил я дружинников. — Пиво за счет заведения!
— Иди уже! — подтолкнул меня на выход Могилевский.
Мы вышли во двор, и я с интересом и некоторой тревогой начал наблюдать, как понемногу разгорается сиянием насаженный на металлический штырь хрустальный шар. Бородатый чародей пошел с ним вдоль дома, миновал угольный люк, дошел до превращенной в гараж арки, и я прочистил горло.
— Там мои владения заканчиваются. Хоть всю казну Братства найдите, один черт — изъять не получится.
Брат Петр побагровел от злости и велел подчиненному проверить баню. Я вздохнул и пошел отпирать каретный сарай.
На душе было неспокойно. Действия Наумова напоминали откровенное сведение счетов, но при этом не оставляло ощущение, что я чего-то не принимаю в расчет. Чего-то чрезвычайно важного.
Ни в бане, ни в каретном сарае поиск ничего не дал, тогда вернулись в бар. Сначала проверили кухню и кладовую, потом спустились в бар. Пришлось даже отпереть сейф, и я порадовался, что хватило ума оставить таблетки в «штабе». Пусть искали явно не их, но у Могилевского могли возникнуть неудобные вопросы.
Бородач с явственно мерцавшим в полумраке шаром ушел в помещение для созревания пива, и я не отказал себе в удовольствии залезть под шкуру Наумову.
— Брат Петр, вы бы сказали, что ищете, — елейно улыбнулся я. — Подсказал бы, где спрятал.
Наумов сделал вид, будто ничего не услышал.
Вернулся чародей, прошелся вдоль стены с хрустальным шаром в одной руке и чарофоном в другой. Возле стеллажей он остановился и объявил:
— Здесь тайник!
Представитель Братства расплылся в довольной улыбке.
