Я попытался спорить, но безуспешно. Стоило бы поехать в банк и прояснить ситуацию на месте, но вместо этого я позвонил Гельману. Заместитель начальника Патруля разговаривать со мной не пожелал.
— Извини, Слава, я должен думать о сохранности активов, — сказал Артем и повесил трубку.
Даже так?! Ну теперь ясно, кто банк о моих неприятностях с законом уведомил!
На языке так и вертелись ругательства, едва сдержался. Потеря здания сама по себе не грозила никакими убытками, но большинство свободных средств я вложил в оборудование спиртового заводика, а без подходящего помещения его можно сдавать старьевщикам по цене лома. И это просто бесило!
— Точно все в порядке? — уточнил встревоженный Иван. Моя перекосившаяся физиономия его откровенно обеспокоила.
И тут же звякнуло оконное стекло, посыпались осколки.
— Падай! — крикнул я помощнику, присел за стойку и схватил «Шершень», но сразу вернул жезл «свинцовых ос» обратно и выпрямился. — Отбой тревоги!
Пуля прошила бы стекло, оставив после себя небольшую аккуратную дырку, а здесь вывалился кусок размером с кулак. Ага, вот и камушек на полу валяется!
Я вышел на крыльцо и увидел, как по улице со всех ног улепетывает рыжий мальчишка; в руке его болталась рогатка.
— Вот стервец! — выругался кто-то из посетителей.
— Уши бы ему оторвать! — согласился я и вернулся в бар.
Сердце нервно колотилось, руки дрожали. Я налил рюмку самогона, выпил и принялся отдавать распоряжения:
— Оксана, подмети осколки! Иван, позвони Вайсеру, пусть приедет стекло вставить.
— Сам вставлю, у нас есть на чердаке запасные, — ответил Грачев и выложил на прилавок выпущенный из рогатки метательный снаряд.
Камень был обмотал заклеенной скотчем бумажкой.
— Оригинально, да? — хмыкнул Иван.
— Не то слово, — проворчал я, сунул камень в карман и поднялся в спальню.
Вскрывать на всеобщем обозрении доставленное столь странным образом послание не хотелось, пусть даже там и обнаружатся всего лишь три заветных буквы.
Заперев за собой дверь, я аккуратно отклеил скотч, развернул бумажку и разгладил ее на столе.
«Советская-Терешковой. Рынок. 20-00. Брат Кеша».
Записка заставила озадаченно наморщить лоб. Со мной связался именно Клим — сомневаться в этом не приходилось. За «Иннокентия» он вполне мог дать в морду, и никто не слышал, как на днях я в шутку назвал его «братом Кешей».
Итак, на встречу меня пытается вытащить именно Клим. Но зачем?
Параноик на моем месте заподозрил бы подвох и желание обрубить концы, но в том-то все и дело, что ничего опасного для Климова я попросту не знал.
Так что на встречу придется идти, без вариантов. Слишком многое нас связывало, чтобы просто отмахнуться от подобного приглашения. Да и альтернатива — это камера в изоляторе временного содержания, а потом и вовсе застенки Братства. А Клим точно не просто так в бега подался и не просто так мальчишку с рогаткой отправил. Должен быть план.
Или же мне просто хочется в это верить?
Самообмана еще никто не отменял.
К встрече со старым приятелем я готовился со всем тщанием. Притащил бронежилет, надел, сверху натянул мешковатую толстовку. Немного неудобно, но со стороны особо в глаза не бросается. Ножи, «дерринджер», чаромет и «таурус» — взял с собой все, ничего не ставил. Еще и всякой полезной мелочовки по карманам рассовал, даже дозу «Небесного исцеления» — уж не знаю, подействует оно теперь на меня или нет.
Карабина брать не стал, иначе пришлось бы ехать на машине, а мне этого не хотелось. Слишком просто отследить. По этой же причине не стал просить о помощи Ивана. Мое отсутствие в баре никого не насторожит, это дело обычное, а вот Грачев всегда на виду. Придется отдуваться самому.
Единственное, что смущало, — это всякое отсутствие колдовской защиты. Долбанут из чаромета — только пепел и останется.
Я задумчиво повертел в руках кожаные браслеты со сложным узором нитяных жгутов, деревянных шариков и хрустальных бусин, поежился от не самых приятных воспоминаний, но все же вышел в коридор и постучался в комнату гимназисток.
