Судя по внешнему виду, словам и поведению его спасительницы, населяли это место вполне понятные люди, вот только, мягко говоря, не слишком цивилизованные, если совсем честно — откровенно дикие. Один счёт на пальцах чего стоил! Да и фраза про «кочевье» не добавляла аборигенам в глазах теневика очков. Но с другой стороны, как целительница эта маленькая шаманка почти гениальна, пусть и методы у неё какие-то непонятные. Походя залечить шрамы от гремучего железа — это дорогого стоит!
Но даже несмотря на все эти мысли, на осознанные наконец слова женщины о том, какую «пользу» может принести местному племени чужак, несмотря на мутные перспективы и полное отсутствие ответа на вопрос «А что делать дальше?», настроение у Хаггара оказалось отличное. Он достиг своей цели, это главное. Он сумел выжить!
Здесь нет Незримого, нет старых врагов, нет необходимости прятаться, и это главное. А все остальные проблемы стоит решать по мере их поступления.
Маг решил, что пока стоит осмотреться и внимательно изучить этот мир — начиная, например, со странной жестяной ржавой будки, в которой он проснулся, — и только потом уже строить планы на отдалённое будущее. Во-первых, окружающая реальность вызывала сейчас гораздо больше интереса, чем далёкое будущее, а во-вторых, глупо строить планы, основываясь на каких-то фантазиях и ничего не зная о мире.
Хаггар собрался подняться, но вовремя вспомнил, чем это закончилось вчера, и решил не торопиться с оценкой собственного самочувствия, дождавшись прежде пробуждения спасительницы.
Маленькая — а Брусника, кажется, была весьма миниатюрной особой, вряд ли достававшей макушкой магу выше плеча — шаманка вызывала у мужчины странные эмоции: ему почему-то становилось смешно от одного взгляда на неё. До крайности забавляли и растрёпанные перья в волосах, и примитивные рисунки на коже, и прямолинейное заявление о том, что «его не хотели ни с кем делить».
Да и не только они, весь этот странный дикий мир с его первобытными порядками и неподвижным, никому кроме него не нужным источником силы хаоса вызывал непонятное веселье. Хаггар чувствовал себя немного пьяным, и пьянило его главным образом осознание единственного факта: он выжил. Назло всему, включая самого себя.
Мужчину начало покусывать за пятки нетерпение и здорово подзабытая уже жажда деятельности, в юности толкавшая на сумасбродные поступки. А Брусника при этом продолжала сладко сопеть, даже не подозревая, что своей безмятежностью уже начинает раздражать мага, неожиданно обзаведшегося потерянным было шилом в известном месте. Он уже собрался потрясти соседку по кровати за плечо, но та вдруг сонно буркнула что-то во сне, ещё крепче прижалась к нему и даже бесцеремонно закинула ногу на его бедро. Это движение, а также пощекотавший ноздри тёплый запах золотисто-рыжих волос неожиданно для самого мага, но по факту вполне закономерно, подтолкнули мысли Хаггара в совсем другую сторону. Он вдруг вспомнил, что женщины у него не было эдак с начала войны…
Хар так и не сумел побороть брезгливость в этом вопросе. Он научился есть пищу, отвратительную на вкус и вид. Научился спать на любой поверхности и в любых условиях. Научился ценить одежду уже за одну её целостность, а не за качество ткани, подходящий цвет или фасон. Но так и не научился видеть женщин в доступных деревенских девках и уж тем более — полковых проститутках. Искать же и уговаривать недоступных… прямо скажем, ему было не до того.
Насилие же, с помощью которого некоторые мужчины на войне решали свои проблемы, магу откровенно претило. Да, у него имелась масса недостатков, он умел быть жестоким и часто бывал таким, но никогда в жизни ему не доставляла удовольствия примитивная физическая победа над заведомо гораздо более слабым противником. При необходимости убить или уничтожить такого он мог, но именно по необходимости, а никак не для собственного удовольствия.
Хаггару Верасу и без этого хватало поводов и возможностей для самоуважения и самоутверждения, другого же смысла в подобных… контактах мужчина не видел вовсе. Опытная дорогая шлюха, красивая горячая любовница — с такими можно удовлетворить желания, коснуться каждой грани чувственного наслаждения, полностью расслабиться и выкинуть из головы лишнее. А заплаканная, насмерть перепуганная трясущаяся девица… нет уж, это даже хуже доступных облезлых потаскух.
А когда война кончилась, извечная усталость и сосредоточенность на собственном выживании и вовсе не способствовали возникновению подобных потребностей.
Сейчас же он почувствовал возбуждение. Всё-таки, миниатюрная шаманка была хороша. Может, она и не относилась к тому типу женщин, который Хаггар обычно для себя выбирал, но внимание привлекала и будила интерес вполне определённого рода. Женственная фигура со всеми положенными природой и приятными мужскому глазу выпуклостями, аппетитные полные губы, пахнущая летним лугом кожа, покрытая ровным золотистым загаром…
Но главное, было в ней нечто такое, чего маг прежде в женщинах не встречал — наверное, потому, что все прошлые его любовницы являлись продуктом своего мира, привычной морали и правил. Внутренняя, природная чувственность и открытость. Пока
