– Думаю, я ей нравлюсь, – сказал Марко.
– Справа от меня верхом на этом благородном жеребце ваша и моя любимица Максимо! – вскричал Герострат.
Максимо села в седло спокойного мощного жеребца и под восторженный ор толпы в галопе проскакала круг по стадиону.
– А слева готовится оседлать печально известную своим неукротимым нравом дикую монгольскую кобылу Чингис претендентка на локулус Массарима! – надрывался Герострат. – Поприветствуем по-за-за-зонски… э-э… не по годам сильную Элоизу из мира смертных!
– За! За! Зон! – начала скандировать толпа, сначала медленно, но быстро ускоряясь.
– Дикую кобылу?! – пискнула Элоиза.
Касс хлопнул Марко по плечу:
– Задай им жару, настоящий техасец.
Марко, мелкими шажками и держа руки вдоль туловища, вышел из прохода. Подняв правую руку, он помахал пальцами зрителям и принялся посылать во все стороны воздушные поцелуи.
Касс крепко зажмурился и отвернулся:
– Не могу смотреть. Как он?
– Очень плохой актер, – ответил Торквин.
Три амазонки с трудом удерживали Чингис на месте. Даже когда Марко подошел к ним, они едва скользнули по нему взглядом. Но Марко не собирался взбираться в седло, по крайней мере не прямо сейчас. Вместо этого он, что-то неслышно бормоча, медленно приближался к лошади. Животное пару раз фыркнуло, не оставляя попытки вырваться из захвата сразу трех лассо, но не отводило глаз от Марко.
Он коснулся морды лошади и принялся ласково ее поглаживать. Затем, одно за другим, он стянул с шеи Чингис лассо. Больше ничем не удерживаемая, лошадь ударила по земле копытом и наклонила голову.
Марко сунул ногу в стремя и под гром аплодисментов запрыгнул в седло.
– И поскакали! – закричал Герострат.
Ну, по крайней мере один из всадников поскакал. Максимо хлыстом подгоняла своего жеребца. Ее лицо скрывала толстая кожаная маска. Амазонка наклонилась вперед, направив на Марко тупой кончик деревянного копья.
– А мне они такого не дали! – возмутилась Элоиза.
Заметив скачущую на него Максимо, Чингис в испуге встала на дыбы. Дождавшись, когда она опустится на все четыре ноги, Марко сильно сжал коленями ее бока.
Чингис сорвалась с места. Но у Максимо было преимущество в скорости. Под куполом разнеслось ее кровожадное: «ИЕ-Е-ЕХА-А- А-А-А!!!», – сопровождаемое возбужденными криками амазонок.
Марко отпустил поводья Чингис и развел руки в стороны, словно говоря: «Попробуй поймай меня».
И Максимо со всей силы направила копье ему в грудь.
Глава 24
Гнев Цинтии
У крика Марко определенно не было ничего общего с Элоизиным.
Тупой конец копья все еще упирался ему в грудь, когда он схватился обеими руками за древко и резко его поднял. Не ожидавшая подобного, Максимо не успела выпустить рукоять копья и сорвалась с седла.
Ее конь на полной скорости поскакал дальше, уже без наездницы.
Громко фыркнув от натуги, Марко махнул копьем себе за плечо – вместе с висящей на нем Максимо. Древко треснуло пополам, и лидер амазонок, совершив кульбит в воздухе, рухнула в грязь.
Стадион накрыла мертвая тишина. Большинство амазонок стояли с отрытым ртом, не смея поверить в случившееся.
– Какой прием! Какая отвага! Йе-ху-у-у! – заорал Герострат. – Никогда еще на нашем стадионе не случалось ничего подобного! Мертва ли Максимо, леди и леди? Ха! Конечно же нет! Амазонки бессмертны… ИЛИ НЕТ?! Главный вопрос теперь… когда жизни всех амазонок на кону… получит ли Элоиза первый приз?
Марко повел Чингис к локулусу. Цинтия сидела на своем троне – неподвижная точно изваяние. На другом конце стадиона Максимо с трудом пыталась подняться.
Наклонившись всем телом вбок, Марко подхватил локулус и поднял его над головой.
– Да-а-а! – завизжала Элоиза и прыгнула на Касса, едва не сбив его с ног.
Из моей груди вырвался вздох облегчения. Этот локулус обладал силой либо телепортации, либо перемещения во времени,
