аппетит. Забыв про еду, выбравшись из-за стола, она взяла Шона за руку, потянула рукав — наклонись!
— Кто это? — зашептала она ему на ухо.
— Они… приехали за тобой. — Шону трудно было говорить, а ещё труднее сохранять спокойствие. — Так полагается. Отвезут в дом, где всё будет — еда, постель. Там тепло… и другие дети там живут.
— Я не хочу никуда уезжать. Хочу с тобой.
— Ничего не поделаешь, Куу, таков закон. Мне нельзя оставить тебя здесь.
— Но, Шон, пожалуйста!..
— Посиди пока, я соберу бумаги. — Встречаться с ней глазами, видеть её горестную растерянность, чувствовать её руку казалось почти невыносимо. Усадить её назад за стол пришлось едва не силой.
«Я даже не предупредил её, что это случится…» Шон чувствовал себя подлецом.
За гардаями вошёл стильный штатский в лёгком осеннем пальто, с непокрытой головой — рыжеватые волосы, цепкие голубые глаза, широкое простецкое лицо ирландца, только не здешнего, а из восточных провинций. Едва он заговорил, акцент выдал в нём янки.
— Куу — значит Луна?.. Имя не здешнее, верно, малышка?
Она смотрела на янки исподлобья, враждебно и недоверчиво.
— А чьё, сэр? — полуобернулся Шон.
— Финское. Это вы обнаружили её, сержант… Мэлони?
— Да.
— И женщину перед тем — тоже вы?
— Помните наши обычаи? — сбил его с линии допроса Шон, вкладывая бумаги в большой конверт.
— А… то есть? — Янки смутился на миг, словно наткнулся на незримую преграду.
— У каждого ирландца есть право задать один вопрос. Я им воспользуюсь.
Американец добродушно улыбнулся:
— Извольте.
— Что вы тут делаете и зачем?
— Сержант, — поспешил вмешаться старший офицер, — это учёный-антрополог. Его интересуют шельта. С разрешения шефа округа он сопровождает нас в научных целях.
— Что вы собрались делать с девочкой? — даже не взглянув на старшего, продолжал Шон, уставившись в глаза американцу.
— Это уже второй вопрос.
— Вы и на первый не ответили.
— Старший офицер, — как бы забыв про Шона, попросил янки, — давайте займёмся делом.
— …И даже не назвались. Сотрудников из Голуэя я знаю, вас — нет. Ваша фамилия? Имя? Должность?
— Он лазутчик, — неожиданно вымолвила Куу.
Обычаи предков янки подзабыл, но язык — и не один — выучил вполне прилично, практиковался в нём. Так требовала его специальная работа.
«Бинго! — От восторга он чуть не прищёлкнул пальцами. — Это — ясновидение, она — ши! Или полукровка, не суть важно. Первый живой образчик для нашей лаборатории!»
— …он хочет посадить меня в клетку, чтобы мучить.
В следующую секунду на левую скулу янки обрушился удар силой около двух тысяч фунтов. Боковой правый в голову сержанту Мэлони всегда удавался. Американец улетел в нокаут, по пути сшибив одного из гардаев. Противников осталось четверо — шофёра, что снаружи, Шон не считал.
Они были ребята крепкие и драться тоже умели. Сложно сказать, как бы сложилась схватка для сержанта, если бы в участке не раздался звонкий голосок.
Куу изо всех сил запела:
