Шону словно мешок с камнями лёг на плечи. Кулаки разжались, перед глазами помутилось. Он увидел, как готовые к драке гардаи и старший офицер оседают, опускаются на пол, сражённые песней ши. Сам он, как ни странно, удержался на ногах, только пошатывался. Куу тянула его за собой:
— Уйдём. Пожалуйста, уйдём отсюда, тут плохо!
— Погоди… они… долго пролежат?
— Не знаю! Мало! Шон, нам надо уходить!..
— Обувайся. Надень шаль. Я должен взять кое-что.
Вообще сотрудникам Гарды оружие не полагается. Но после множества терактов на севере начальство разрешило скрытно носить пистолет на ночных дежурствах — в зависимости от оперативной обстановки. Ватными, непослушными руками Шон отпер оружейный шкафчик, достал пистолет и стал набивать патроны в карманы кителя. Загнал снаряженный магазин в рукоятку, дослал патрон в патронник. Поискав по сторонам глазами, сгрёб полугинею в бумажке, деньги из ящика стола — в бегах пригодятся.
— Скорее. Они вот-вот очнутся, а мне петь тяжело, — просила Куу, вновь ставшая опасно бледной.
— Пусть очнутся в клетке.
Сила возвращалась к рукам, ногам, ко всему телу. Напрягаясь, он по одному перетащил слабо шевелящихся гардаев и американца в обнесённую решёткой камеру. Запер их и лишь потом сообразил, что ушибленных пением стоило бы обшарить по карманам. Но времени уже не было — чары таяли. Очнувшиеся взаперти пытались приподниматься на руках, тупо моргали и ворочали головами. Всё, что Шон сделал напоследок, — оборвал провода телефона и разбил сам аппарат. Пусть теперь свяжутся с Голуэем — голубиной почтой.
Снаружи шофёр выглянул, открыв дверцу фургончика:
— Привет! Скоро там?
— Один момент. Куплю девочке леденец в дорогу. Пусть сама выберет.
Благо, миссис О’Хара уже открыла свою лавку, и ломиться в дверь не пришлось. Увидев бледную Куу, волокущего ноги сержанта и сопоставив зрелище с полицейским фургоном на другой стороне улицы, старая Ройзин поняла всё или почти всё.
— Сынок, ты с ума сошёл.
— Песен наслушался. Мэм, у нас минута-две, потом уезжаем. Есть идеи — куда нам бежать?
— Да что стряслось-то?!
— Беда. С полицией приехал янки, все голуэйские гардаи — его холуи. Похоже, как-то распознали, кто она такая. Её не в приют собрались увезти, а в темницу. Не знаю, что они сделали с матерью, но Куу ждёт что-то похуже.
— Вот твари!.. Гони к Трём Столпам, сынок. Вам только в холм. Он её дом, в нём она хоть сколько-то продержится. Куу, сможешь его открыть?
— Я попытаюсь…
На улице ударил выстрел, в стекле витрины появилась дырка с длинными лучами трещин. Крикнув девчонке и старухе: «На пол!» — Шон укрылся за стеной между окном и дверью, изготовившись открыть ответный огонь. Во что бы то ни стало надо пробиться к своей машине.
Ясно дело, у каждого на связке был и ключ от камер, они одинаковые. Но оружие!..
«Что же они, шли как на захват боевиков?.. На девчонку, которая мне ниже подмышки?»
— Сынок, прикройся мной, — предложила Ройзин с пола. — Будто взял в заложники. В старую женщину они стрелять не станут. Какая ни есть голуэйская сволота, но всё ж ирландцы.
— Но… Мэм, что потом люди скажут?
— Людям я объясню, поймут. Ну же, сержант, будь мужчиной!.. Я столько мужиков поколотила и облаяла, а иногда хочется побыть слабой и беззащитной!
— Идёт. Куу, держись сзади, за мной.
Что касается ирландцев, миссис О’Хара угадала в точку. Перепуганная, растрёпанная седая бабка, которую обхватил сзади за шею вооружённый верзила-гардай, — не мишень. Но через приоткрытую дверь участка Шону кричали:
— Сержант Мэлони, бросьте оружие! Сдавайтесь! Мы вызываем подкрепление!
— Вызывайте! Телефон на тумбочке!
