кашлянул.
– Генерал что-то здесь забыл? – спросила она.
– Кажется, где-то остались грибы, – сказал он.
– Тогда можешь их почистить и нарезать. Потом покрошишь лук.
– Это наказание за вчерашнее?
Аэлина разбила и вылила в миску несколько яиц.
– Можешь считать и так.
– А себя ты тоже решила наказать, взявшись в такую рань готовить завтрак?
– Мне надоело давиться твоими подгоревшими кусками и открывать все окна, чтобы выветрилась жуткая вонь.
Негромко рассмеявшись, Эдион принялся крошить лук.
Чугунная сковорода, поставленная Аэлиной на плиту, успела разогреться, и теперь на ней быстро таял кусок сливочного масла.
– Ты никак всю ночь проторчал на крыше?
– Ты выгнала меня из своих комнат, но не из дома. И потому я решил принести некоторую пользу. Ночной дозор еще никому не вредил.
Еще мальчишкой Эдион научился так переиначивать приказы взрослых, что те просто диву давались. А он хлопал бирюзовыми глазами и уверял, будто «так понял». И когда вчера его королева велела ему убираться на все четыре стороны, он «понял», что речь идет о крыше.
– У нас обоих отвратительные характеры, – сказала Аэлина, деревянной ложкой размешивая янтарную лужицу масла. – Я совсем не хотела говорить этих слов о доверии. И про получеловека… тоже как-то вырвалась. Для меня ничего не изменилось.
Конечно, изменилось. Одно то, что Эдион – сын Гареля! Но Аэлина решила молчать до тех пор, пока он сам об этом не заговорит.
– Аэлина, мне стыдно за то, что я вчера тебе наговорил.
– В таком случае мы квиты. – Приглядывая за растопленным маслом, она стала взбивать яйца. – Я… понимаю твои чувства, Эдион. Я отлично понимаю, как много для тебя значила клятва на крови. Напрасно я не рассказала тебе сразу. Я стараюсь помалкивать о подобных вещах, но тебе… тебе я должна была бы сказать. Прости.
Луковица превратилась в тонкие ровные колечки. Покончив с луком, Эдион взялся за маленькие коричневые грибы.
– Эта клятва была для меня всем. Помню, в детстве мы с Реном до драк спорили о том, кто будет ее приносить. Готовы были в глотку друг другу вцепиться. Его отец ненавидел меня, поскольку мое происхождение давало мне больше шансов.
Луковые колечки полетели на сковородку и сразу же зашипели, наполняя кухню терпким луковым запахом.
– Ты же не лишился возможности принести мне клятву на крови. У Маэвы несколько придворных сделали это.
У Маэвы, стремящейся превратить жизнь Аэлины в кромешный ад.
– Клятву на крови можешь принести мне и ты, и Рен… конечно, если вы захотите… Если нет – я ничуть не обижусь.
– В Террасене клятву всегда приносил только один придворный.
– Времена меняются, – сказала Аэлина, переворачивая колечки. – Новый двор. Новые традиции. Если хочешь, я готова принять твою клятву прямо сейчас.
Эдион закончил резать грибы и уперся ладонями в край стола.
– Не сейчас. Не раньше, чем ты будешь коронована. Я хочу, чтобы это видели все. Чтобы взоры всего мира были обращены к Террасену.
Аэлина вывалила грибы на сковородку.
– Оказывается, ты любишь спектакли даже больше, чем я.
– Пора выливать твою яичную болтанку, а то я помру с голоду.
– Ветчину порежь, братец, иначе я ее слопаю.
И снова нож в руке Эдиона замелькал над разделочной доской.
Глава 30
