отряда – тоже.
Астерина не сказала ей ни слова. Молчали и остальные, будто герцог и не присылал к ним в гости никакого валгского принца.
Это была проверка: посмотреть, кто уцелеет. И напоминание лично для нее, чтобы понимала всю серьезность предстоящей войны.
Уничтожение племени дикарей тоже было проверкой. Испытанием теневого огня.
Манона до сих пор не выбрала для герцога шабаш Черноклювых. Она рассчитывала переговорить с бабушкой. Возможно, потом и выбирать не придется. Но герцог не будет долго ждать.
Вся долина и окрестные горные склоны превратились в сплошной военный лагерь. Армия стремительно разрасталась. Сверху это было похоже на темный ковер с полыхающими точками костров. А сколько солдат прячутся в недрах гор? Ее Тени сообщили, что сегодня рано утром заметили жилистых крылатых существ, отдаленно похожих на людей. Эти твари с необычайной быстротой поднялись в еще темное утреннее небо и исчезли за густой пеленой облаков. Дождаться их возвращения дозорным не удалось. Сколько еще моратских ужасов откроется в ближайшем будущем? Неужели ей придется командовать и этими «летунами»?
Ведьмы отряда Тринадцати смотрели на Манону, ожидая сигнала.
Манона пришпорила Аброхаса и стремительно взмыла в воздух.
Шрам на ее руке болел.
Он болел постоянно, и эта боль была хуже ошейника, хуже пронизывающего холода, рук герцога, прикасающихся к ней. Хуже всего, что успели с нею сделать. Только теневой огонь дарил ей утешение.
Когда-то верила, что ей суждено стать королевой.
Потом она поняла, что родилась с другой целью – стать волчицей.
Герцог надел на нее ошейник, как на собаку, и пихнул в нее демона-принца.
На какое-то время она позволила демону одержать верх. Она сжалась в тугой комок, и демон позабыл о ее существовании.
Она ждала.
Окруженная коконом тьмы, она выжидала. Пусть эта тварь думает, что целиком завладела ее телом. Пусть остальные делают с ее смертной оболочкой что угодно. И однажды в этом коконе мелькнули искры теневого огня. Он стал ее пищей, ее поддержкой. Давным-давно, когда она была маленькой и чистой, из-под ее пальцев вырывались языки золотистого пламени. Они появлялись, лишь когда никто не видел. Они были ее тайной. Потом золотистое пламя исчезло, и с ним исчезло все хорошее в ее жизни.
И вот пламя вернулось, но стало другим. Темным, призрачным.
Валгский демон не заметил, как она начала его поедать.
По крупице, по кусочку она поглощала существо иного мира, которое завладело ее телом, толкая на отвратительные поступки.
Однажды она решила откусить кусок побольше, и демон закричал от боли.
Не дав ему опомниться и поднять тревогу, она спалила демона теневым огнем. От ее прежнего хозяина остался лишь пепел злобы и слабый шепот мыслей. Демон не выносил никакого огня.
Вот уже несколько недель она находилась здесь. Снова ждала. Постигала свойства пламени, бурлившего в жилах. Смотрела, как оно появляется на кончиках пальцев. Иногда то, что осталось от демона, пыталось с нею говорить. Таких языков она никогда не слышала. Возможно, их вообще не существовало.
Черный каменный ошейник по-прежнему оставался на ее шее. Она позволяла герцогу и его прихвостню помыкать ею, трогать ее и делать ей больно. Скоро, очень скоро она найдет настоящую цель и тогда поднимет голову к луне и взвоет, изливая свой гнев.
Она забыла имя, которое ей дали при рождении. Сейчас это ее не волновало. Теперь у нее было другое имя. Единственно подходящее ей имя – Смерть, пожирательница миров.
