Дядя схватил ее за локоть. В другой руке блеснул нож. Элиде было не вырваться. Лезвие обожгло ей руку. Хлынула кровь. Красная.
– Никакая ты не ведьма.
– Я – Черноклювая, – упрямо произнесла Элида.
Она не покорится Варнону и не склонится перед ним.
– Жаль, что ведьмы сейчас далеко на севере и не смогут подтвердить твои слова, – усмехнулся Варнон.
«Сражайся, сражайся, сражайся! – требовала ее кровь. – Не позволяй себя пленить. Твоя мать погибла, сражаясь. Она была ведьмой. Ты тоже ведьма. Не смей ему покоряться. Не смей».
Элида не успела выскочить. Да и бесполезно было пытаться с ее хромой ногой и цепью. Варнон подбежал к ней, схватил за руку и ударил головой о дверь. Удар был так силен, что Элида едва не потеряла сознание и вся окоченела. На мгновение она растерялась, не зная, как ей быть.
Варнону вполне хватило этого мгновения. Обе ее руки, заломленные за спину, оказались в его руке. Вторая рука Варнона больно сдавила ей шею. Элида вспомнила, что дядя вместе с ее отцом обучался воинскому искусству.
– Ты пойдешь со мной, – сказал Варнон.
– Нет, – едва слышно возразила Элида.
Дядина рука еще больнее сдавила ей шею, еще больнее заломила запястья.
– А известно ли тебе, какое ты сокровище? Догадываешься, на что ты способна?
Варнон открыл дверь. Нет, она не позволит утащить ее отсюда. Не позволит…
Что же делать? Закричать? Крик бесполезен, особенно в башне, полной чудовищ. Кто в целом мире помнит о ее существовании? Кого волнует ее судьба? Элида затихла. Варнон решил, что она покорилась. Элида затылком чувствовал его довольную ухмылку. Не разжимая рук, дядя вытолкнул ее на лестницу.
– В тебе есть кровь Черноклювых. И не только. Тебе щедро перепала магия нашей династии.
Варнон тащил ее вниз. Рот Элиды наполнился обжигающей желчью. Напрасно ожидать, что за нее кто-то вступится. Она же ничья.
– В отличие от нас, у ведьм нет магии. Но ты сочетаешь в себе обе линии…
Варнон коснулся места пореза на ее руке. Элида вскрикнула. Ее крик отразился эхом из каменных углов и тут же стих.
– Ты прославишь наш дом, Элида.
В камере, куда ее притащил Варнон, было невероятно холодно.
Темно. Тихо, если не считать звука капающей воды.
Дрожащая Элида даже не пыталась умолять о пощаде.
– Ты сама виновата, что оказалась здесь. Снюхавшись с ведьмами, ты подтвердила мои подозрения. Я был прав: тебе действительно перепало их крови.
Варнон смотрел на племянницу, ожидая ответа. Элида озиралась по сторонам. Нет, отсюда не сбежишь.
– Посидишь здесь, пока не созреешь для правильного решения. Сомневаюсь, что кто-нибудь заметит твое отсутствие.
Варнон захлопнул дверь. Элида осталась в полной темноте.
Она даже не попыталась подергать дверную ручку.
Едва Манона появилась в Морате, ее сразу же вызвали к герцогу.
Посланник, поднявшийся в гнездо драконов, едва мог говорить. Вид запыленной, окровавленной ведьмы пугал его сильнее, чем крылатые твари.
Манона хотела прищелкнуть железными зубами, чтобы еще сильнее напугать этого бесхребетного дурня. Но она очень устала. Голова гудела, и даже простейшие движения требовали напряжения сил.
Никто из Тринадцати не смел произнести хоть слово о решении верховной ведьмы позволить скрещивание с демонами.
Соррель и Васта шли за начальницей, как всегда соблюдая дистанцию. Манона рванула дверь герцогского кабинета и так же шумно ее захлопнула. Этим она достаточно наглядно показывала свое отношение к подобным «срочным вызовам».
Герцог был один (Кальтэна не в счет). Хлопок двери не произвел на него никакого впечатления.
– Что это ты… в таком виде?
Манона не сразу нашлась что сказать. Ее занимали другие мысли. Если Варнон узнает, что Аэлина Галатиния жива, если
