Прежний Шаол – безрассудно преданный королю и долгу – потерял все. Друга, любимую женщину, должность, честь. И во всех потерях он мог винить лишь самого себя.
– Прости меня, – сказал он. – За Нехемию… и вообще за все.
Он понимал: его слов недостаточно. Их никогда не будет достаточно.
Но Аэлина наградила его сумрачной улыбкой. Ее глаза скользнули по тонкому шраму на щеке Шаола.
– И ты меня прости, что я тогда изуродовала твое лицо и даже пыталась тебя убить.
Она вновь повернулась в сторону стеклянного замка.
– Мне и сейчас тяжело вспоминать события той зимы. Но я благодарна тебе и за то, что ты отправил меня на Вендалин, и за то, что сумел повлиять на своего отца.
Аэлина прикрыла глаза, а когда открыла снова, заходящее солнце наполнило их жидким золотом. Шаол не ожидал от нее таких признаний.
– Шаол, наши отношения были значимы для меня. Все, что происходило между нами. Особенно твоя дружба. Я не рассказывала правды о себе лишь потому, что сама боялась признать эту правду. И еще я хочу попросить прощения за слова, которые сказала тебе перед отплытием. Я говорила, что выбрала тебя. Это вселило в тебя надежду, что, когда я вернусь, наши отношения восстановятся… Как видишь, многое изменилось. Я сама изменилась.
Сколько недель… нет, месяцев он ждал этого разговора. Шаол думал, что в ответ будет кричать, взволнованно ходить взад-вперед или просто закроется от нее. Но сейчас он не чувствовал ничего, кроме спокойствия, наполняющего душу и тело.
– Ты заслуживаешь счастья, – сказал Шаол.
Он говорил так не из желания сказать ей что-то приятное. Аэлина заслуживала счастья. Заслуживала радости. Эту радость Шаол видел на ее лице, когда рядом находился Рован. Она заслуживала такого язвительного и остроумного собеседника, как Эдион. Заслуживала общества Лисандры. Возможно, Аэлине недоставало счастья больше, чем кому-либо из них.
Возле люка застыла худенькая фигура Несарины. Она смотрела в сторону реки.
– И ты, Шаол, заслуживаешь счастья.
– Ты же знаешь, мы с нею не… – сказал он, кивая в сторону Несарины.
– А напрасно. Несарина Фелак – прекрасная женщина. Вы с нею – достойная пара.
– Можно подумать, я ее с какой-то стороны интересую.
– Представь себе, что да.
Шаол еще раз оглянулся на Несарину и слегка улыбнулся.
– Обещаю тебе, Шаол: я сделаю это быстро и безболезненно… для Дорина.
Шаол встрепенулся:
– Спасибо. Но если я попрошу…
Он не мог заставить себя договорить до конца.
– Тогда удар останется за тобой. Скажи только слово.
Ее пальцы коснулись Глаза Элианы. В лучах заходящего солнца голубой камень выглядел зеленоватым.
– Шаол, нам незачем оглядываться назад. Это никому не поможет и ничего не изменит. Нам остается только идти вперед.
Сейчас перед ним была не его соратница. Он видел королеву, правительницу возрожденного Террасена. Шаол вдруг почувствовал себя совсем юным, а ее – мудрой и очень зрелой женщиной, годящейся ему в матери.
– А вдруг впереди нас ждут лишь новое отчаяние и новые страдания? Что, если впереди ужасный конец и больше ничего?
Аэлина смотрела на север, будто с крыши видела родной Террасен.
– Тогда мы пойдем дальше.
– Осталось всего двадцать человек, – шепнул Несарине Шаол, когда они покидали тайную встречу мятежников. – Только бы завтра они были бы в полной готовности.
Местом встречи избрали неприметную грязную таверну возле рыбачьей пристани. Даже резкий запах дешевого эля не мог заглушить рыбного зловония. Воняли горы рыбьих потрохов рядом с таверной. Да и руки рыбаков, являвшихся сюда сразу после лова, пахли ничуть не лучше.
– Двадцать – это лучше, чем два, – ответила Несарина.
