приставив к боку кинжал. Еще немного, и они подойдут к железной ограде, окружавшей покатый холм, на котором стоял стеклянный замок.
Люди торопились на праздник, совсем не замечая пленника и женщину в черном плаще, что вела его к замку.
– Ты помнишь, как все должно происходить? – тихо спросила Аэлина, не убирая кинжал от бока Шаола.
– Да, – выдавил он.
Шаолу было не до разговоров. Дорин не сгинул, не уступил наскокам демона. Это меняло все… и ничего.
Празднующие старались не подходить слишком близко к ограде. Люди побаивались гвардейцев в черных мундирах, которые зорко следили за входом. Первое препятствие на пути Аэлины и Шаола.
Вдруг Аэлина сжалась и замерла – настолько внезапно, что Шаол чуть не налетел на нее.
– Шаол…
Теперь увидел и он. Трупы, что висели на высоких прутьях ограды.
Трупы в золотисто-красных мундирах.
– Шаол…
Он пошел дальше. Бормоча ругательства, Аэлина шла с ним, изображая, что ведет пленного в замок. Кинжал по-прежнему подрагивал возле его ребер.
Почему он не услышал надсадного карканья ворон, пировавших на каждом трупе? Наверное, человеческий шум заглушал птичий. А может, услышал, но не обратил внимания. Вороны нынче каркали по всему городу.
Но на прутьях ограды замка висели не маги и не пособники мятежников.
Это были трупы тех, с кем он когда-то служил.
Шестнадцать казненных. Те, с кем он был наиболее близок, кому больше всех доверял.
Мундир на первом был расстегнут, обнажая многочисленные следы побоев и пыток. Синяки, рубцы. Чувствовалось, пытали основательно, в том числе и каленым железом. Это был Ресс.
Сколько времени королевские палачи истязали этого парня и всех остальных? Со дня бегства Эдиона?
Шаол напрягал память, пытаясь вспомнить, когда же он в последний раз виделся с ними. Отсутствие вестей он объяснял очень просто: ребята затаились. И мысли не допускал, что они… что их…
Рядом с трупом Ресса висел труп Брулло.
Глаза у Брулло не было. Может, выкололи при пытках. Или вороны успели выклевать. Руки бывшего главного королевского оружейника распухли. Ему вывихнули запястья. Половина левого уха была оторвана щипцами.
В голове у Шаола установилась полная тишина. Тело одеревенело.
Король оставил послание, но не Аэлине Галатинии и не Эдиону Ашериру. Ему, Шаолу Эстфолу.
Это его вина. Его.
Они с Аэлиной молча подошли к железным воротам. Ветер слегка раскачивал трупы казненных гвардейцев. Каждый шаг давался Шаолу с усилием. Каждый шаг был слишком быстрым.
Его вина.
– Прости меня, – повторяла Аэлина, толкая его к железным воротам, где другие гвардейцы вглядывались в лица всех, кто проходил мимо. – Я в этом тоже виновата.
– Замысел, – дрожащим голосом произнес Шаол. – Мы его меняем. Немедленно.
– Шаол…
Он рассказал, как теперь они будут действовать. Дослушав его, Аэлина вытерла слезы.
– Я сделаю все, что в моих силах, – шепнула она.
Когда они вышли из толпы, слез на лице Аэлины уже не было. Празднующие остались позади. Впереди – пустое пространство и такие знакомые ворота.
Когда-то этот замок был его домом.
Шаол не узнал никого из караульных у ворот. Он вспомнил, как гордился, когда ему впервые поручили охрану ворот. А много ли времени прошло с тех пор, как они с Дорином въезжали через эти ворота в замок, везя с собой опасную преступницу, вызволенную ими из Эндовьера для участия в состязаниях? Помнится, тогда цепь от кандалов Аэлины была привязана к его седлу.
Сегодня она вела Шаола через эти ворота, чтобы в последний раз сыграть роль королевской защитницы.
Ее походка приобрела нагловатую уверенность. Аэлина приблизилась к караульным. Те схватились за мечи. У каждого на
