– Состою в конвойной роте штаба округа!
– Ко мне пойдете? Майором.
– Так точно!
– Спасибо, майор! Вы вели себя как образцовый офицер. А вы, господа, учитесь докладывать по существу. А то устроили представление! А всего-то и надо было, что вот… Прошу прощения, господин майор, ваши имя и фамилия?
– Иван Никанорович Головнин.
– Спросили бы Ивана Никаноровича сразу, полчаса времени могли сэкономить! Ну, да ладно! Чего уж там! Поехали домой!
– А как же Наталья Викторовна? – осмелился спросить Таубе.
– Не маленькая! – отрезал Генрих, чувствуя, как тоска скребет по нервам. – Сама дорогу найдет!
Глава 12
Вальс
Где ее носило, можно только гадать. Но Генрих и пробовать не стал. Ему оказалось достаточно и того, что, как выяснилось, оставаться невозмутимым в ее случае он не мог. Наталья умудрилась забраться в душу так глубоко, как никто до нее. Во всяком случае, за последние двадцать лет Генрих таких не припоминал. А до того он был слишком молод и самонадеян, и этим все сказано. Так что Наталья соперниц практически не имела. Просто не могла их иметь по причинам, не зависящим ни от нее, ни от него.
Она объявилась под утро. Злая, усталая и грязная. Взглянула на Генриха волком, оскалилась – опять же на волчий манер – и, не сказав ни слова, ушла в ванную. Отсутствовала минут пятнадцать, потом вдруг выглянула в приоткрытую дверь.
– Завтрак во сколько? – волосы растрепаны, глаза красные, губы кривятся в недоброй улыбке. Такие улыбки, как говорят, не предвещают ничего хорошего.
– В девять.
– И это завтрак?
– Это официальный завтрак.
– Можешь войти, только коньяку налей.
«Вот же, дурь какая на старости лет!»
Тем не менее, коньяку налил – полный бокал – и принес в ванную.
Наталья сидела в горячей воде – пар поднимался над поверхностью, – курила, смотрела угрюмо.
– У меня был приступ, – сказала ровным неживым голосом, взяла бокал, отпила половину.
– О чем мы говорим?
– О маниакально-депрессивном синдроме.
– Ну, если мы о нем говорим, наши дела обстоят не так плохо, как кажется, – Генрих достал папиросы. Закурил. Наталья молчала, смотрела вбок.
– Наши?
– Ты полагаешь, я откажусь от тебя из-за такой нелепицы?
– Это не нелепица, Генрих! – замысловато крутанула пальцами с зажатой в них дымящейся папиросой, допила коньяк, замолчала, покачивая головой. Вероятно, в такт мыслям, но о чем она думает, Генрих не знал. Предполагал, но уверенности не испытывал. Могло случиться и так, и эдак.
– Мне пятьдесят пять лет, – сказал после долгой паузы.
– По тебе и не скажешь.
– Пока, – кивнул Генрих. – А каким я стану через пару лет?
– А я?
– Но ведь этого еще не случилось.
– Ты серьезно? – подняла взгляд Наталья.
– А ты?
– Маниакальная фаза довольно симпатичная, – криво усмехнулась она. – Я думаю, тебе понравится.
– Мне и так неплохо.
– А вот депрессивная…
– Тебя прихватило ночью в трактире?
– Да, именно.
