– Заметано. Просмотрю и сожгу. На память, ты уж извини, ничего оставлять не буду.
– Договорились.
– Ты не ответил на мой вопрос, – напомнила Натали, поднимая руку с пистолетом. Ствол, удлиненный глушителем, метил Мухину в затылок.
– Анастасия Ягеллон, – устало ответил Мухин. – Впрочем, она тогда уже три года как Збаражской была, но я ее еще девчонкой знал. Бывал у них в поместье… С братом ее в одном полку служил…
«Спасибо, дядя Миша! Покойся с миром!» – Натали ничего не стала говорить. Молча нажала на курок, подошла ближе, взглянула в мертвое лицо, развороченное пулей, отвернулась и пошла искать фибровый чемодан.
Поводом к операции послужили слухи о том, что руководство эсеров решило отказаться от вооруженной борьбы. Впрочем, нет дыма без огня. Желание эсеровского ЦК отмежеваться от маргиналов и окончательно превратиться в легитимного политического игрока общероссийского масштаба было известно давно, и намерений этих никто на самом деле не скрывал. Однако в преддверии съезда об этом заговорили уже во весь голос, и кое-кто счел, что настало время «
Натали прошла в спальню, нашла чемоданчик, проверила наскоро, убеждаясь, что все без подвоха, что Мухин не приготовил ей какой-нибудь гадости, типа «адской машины» со взрывателем нажимного действия. Ничего подозрительного не обнаружила и, прихватив чемодан с бумагами, покинула квартиру Директора тем же путем, каким и пришла. Закрыла за собой дверь, заперла на ключ и спустилась по лестнице. Вгляделась в снежную круговерть, но через оконное стекло ничего толком не разглядела. Однако чувство опасности подсказывало, она здесь уже не одна. Вряд ли пришли за ней – в такую расторопность своих врагов Натали не верила, но могло случиться и так, что Мухин понадобился не одной ей.
На улице окончательно стемнело, да еще снегопад, и ничего толком не рассмотреть, даже не угадать.
«Выйти? Проверить? А вдруг это всего лишь паранойя?
А если нет? Если сейчас выйдут из-за снежной завесы, войдут сюда?»
Интуиция настоятельно требовала спрятаться, и Натали не стала ей прекословить. Она сглотнула слюну и шагнула назад – прочь от двери. Шаг, еще один. Медленно, осторожно, не производя ни единого звука, не отрывая взгляда от двери, Натали отодвинулась к дальней стене, в глухую тень под лестницей. Отставила чемодан, подняла руку с пистолетом к груди и отступила еще на шаг. Оказалось, успела в последний момент. Едва прижалась спиной, своим кожаным рюкзачком к стене, как за стеклом примыкающего к двери окна мелькнули тени. Дверь скрипнула, отворяясь, и в дом вошли люди. Двое. С оружием. Умелые, если судить по движениям, но шумные. Они не могли услышать стука ее сердца и тихого шороха, с которым Натали вдыхала холодный воздух. И под лестницу не заглянули.
«Прошляпили!»
– Наталья Викторовна! – позвал знакомый голос, это был третий человек, вошедший с улицы. – Это я, Людвиг. Вас подвезти?
Прозвучало обыденно. Мирно и даже как бы по-свойски.
– Да, – ответила Натали, выходя на свет. – Спасибо, Людвиг. А то я тут совсем замерзла.
– Наверх, как я понимаю, ходить уже незачем?
– Только если хотите лично засвидетельствовать смерть господина Мухина.
– Тогда, уходим! – решил Людвиг. – Прошу вас! – он распахнул перед Натали дверь и сам вышел под снег вслед за ней.
