– Хотите, я сейчас сразиться могу с тем варягом, который выжил. Перед вами, перед Перуном… без разницы. И мы посмотрим, на чьей стороне удача.
– Хитер… Варяг-то тот ранен.
– Мой человек тоже, – вступил Воислав.
– Хорошо, пусть так. Раз этот отрок хочет биться, путь сражается перед богами, когда восстановит силы. И пускай все увидят в честном бою, на чьей стороне Правда, – заключил Добрыня.
– Ты хоть понимаешь, какой ты дурак? – спросил батька у Данилы, когда аудиенция у посадника окончилась.
– А что, он сильный противник очень? Понимаю, в общем.
– Значит, не безнадёжен. Тот варяг может троих, как ты, покрошить – и не вспотеет.
– Но он же раненый?
– А ты как будто здоровый. Меч при тебе?
– Да, трофейный как бы, мне его Клек…
– Помолчи… Биться будешь, как только вернёмся в Новгород. И молись, чтобы у поединщика твоего огневица началась или ещё какая зараза. Чему учил тебя, помнишь?
– Конечно!
– Конечно, – фыркнул Воислав, – пойдём посмотрим. Хочу увидеть, что в тебе говорило: бравада глупая или мастерство воинское.
Возвращение заняло пять дней. Добрыня не стал ждать, пока санный поезд доберётся до города, и с личными охранниками уехал вперёд. Он посадник, у него всегда много дел.
Во время пути Воислав активно работал с Данилой, пытаясь развить основы высокого воинского искусства – фехтования, делая упор на тонкостях тактики, а ещё на укреплении рук и связок. И тем не менее, несмотря на облегчённые тренировки, за время занятий у Молодцова дважды открывались раны.
По приезду в Новгород на сотенное подворье Молодцова позвали к себе старшие. Там были все пятеро оставшихся в живых: Воислав, Шибрида, Клек, Вуефаст, вытянувший раненую ногу, и Скорохват с рассеченной бровью и шрамом на скуле.
– Мы договорились обо всём, – сказал Шибрида. – Евслик, так зовут твоего недруга, уж больно сильно тебе кишки выпустит хочет, смотри, не обрадуй его. Он говорит, что готов биться завтра. Ты как?
– Готов, – кивнул Данила.
Вспоротые рука и бок почти не беспокоили, и он счёл, что лучше как можно быстрее провести бой, пока его враг сам не восстановился.
– Хорошо. Бой будет на большом Велесовом капище за детинцем. Не посрами богов и нас.
– А его что ж, судить не будут? Евсклика то есть?
– Так тебе же сказано: это и будет суд. Добрыне не с руки судить киевских варягов, а тут вроде как всё боги решат.
– А вира?
– Так Гуннар числился гостем в неревской сотне, – усмехнулся Клек, – вот они всю виру платить и будут. Там, правда, не согласны, вече будут собирать, но людины и словенцы их не поддержат. Не любят тут, когда нурманы хутора жгут. Так что выплатят всё, что скажут. Но тебе не об этом беспокоиться надо.
– Скажу тебе вот что, Молодец, – взял слово Воислав, – пусть не раз повторял: ты дурак, и даже не понимаешь, насколько ты дурак. Но шанс победить у тебя есть. Шанс победить есть всегда, если руки не опускать и сражаться. Ты меня понял?
Воислав пронзил Данилу синим взглядом. Тот кивнул.
– Хорошо, если так. Сегодня отдыхай. И ещё… На вот.
Батька протянул увесистый кожаный мешок.
– Что это? – спросил Данила, чувствуя дежавю.
– Серебро, что же ещё? Девке своей отдашь, за то, что упредила. Тут каждый скинулся, должно хватить ей выкупиться, если она захочет, конечно.
– А почему я должен отдавать?
– А кто? Может, Шибриду послать?
– А что, я готов. – Варяг приосанился.
