нам нужна, это же все-таки духовный и научный центр, пусть уже только исторический…
– Второй такой центр, – поддержал я, – а по значимости первый – это США. Мы хоть и воюем против, но болеем за них и желаем, чтобы они выдержали все испытания. А воюем только из-за их оскорбительного чванства, когда они решили, что априори правы всегда и во всем, а мы только должны слушать и подчиняться.
В комнату заглянул солдат, Левченко покосился в его сторону.
– Карабибулин прибыл?
– Нет, шейх Исмаил-оглы.
Левченко отмахнулся.
– Пусть его лейтенант Багрянцев примет. Нет, лучше сержант Иванченко.
Солдат исчез, я заметил:
– Не слишком ли грубо? Все-таки шейх…
Он поморщился.
– Он такой же шейх, как из меня балерина. Здесь каждый бандит, сколотивший вокруг себя десяток головорезов, объявляет себя шейхом или беком, а то и вовсе эмиром.
Я сказал с укором:
– Все-таки с врагами не просто контактируете, а сотрудничаете…
Он сказал резко:
– Это не сотрудничество!
– А что?
– Они делают то, что мы указываем.
– А чем расплачиваетесь? – спросил я.
Он посмотрел на меня пристально.
– Это не ваше дело. Мне кажется, вы влезли слишком глубоко, профессор. А это чревато.
Я вздохнул.
– Вы же государственник, не либерал. Как вы можете сотрудничать с такими?
В комнату заглянул офицер, взглянул на Левченко с вопросом в глазах.
– Вертолет укомплектован ракетами. Погружено еще два десятка гранатометов и пять стингеров. Что-то еще?
Левченко отмахнулся.
– Достаточно. Присоединяйтесь к нам, лейтенант Багрянцев. Кофе здесь дивно хорош… Вот товарищ профессор утверждает, что недостаточно ювелирно ведем борьбу с этими бандами…
Лейтенант взглянул на меня с тем интересом, как смотрят дети на «гляди, живой профессор», но сказал почти равнодушно:
– Товарищ профессор не знает, что этот халифат, хоть и объявил священную войну всему Западу, отрезает головы практически только своим?.. Я имею в виду, мусульманам… За все время головы отрезал четырем англичанам, троим японцам, одному американцу, но за то же время головы были отрублены трем тысячам мусульман различных конфессий!
Левченко сказал с веселым цинизмом:
– Я бы не стал им мешать.
– Штаты это и делают, – заметил лейтенант. – Не понимаю, чего мы туда полезли. Пусть бы перебили друг друга. Реальная политика одно, средства освещения в прессе – другое…
Ингрид возразила горячо:
– А Штаты быстренько захватили бы там все залежи нефти, газа, а еще там много золота, циркония, тулия и лютеция, что вообще самые редкие и ценные минералы на земле!
Левченко вздохнул.
– Ну тогда да, надо лезть… только надо было раньше. Еще перед тем, как Штаты пошлют туда авианосцы с десантом.
Я заметил спокойно:
– А они уже послали.
– Что? – спросил Левченко. – Почему у нас не кричат в печати?
– Принято решение, – сказал я, – морским котикам отменили отпуска и велели прибыть на базу. Наша разведка хорошо работает, установили даже дату начала высадки. Потому у нас так торопливо и высадились первыми.
Он сказал угрюмо и с надеждой:
