– Да, – согласился я, – поработал со вкусом. Это же такое счастье, когда нет правозащитников с фотоаппаратами наготове… Пойдем, теперь в таком доме даже летучие мыши не поселятся.
– Ну, – сказала она, – это не Поддубецкий наразрушал.
– Он тоже отвел душу, – сказал я. – Пойдем-пойдем!.. Нужно пройти до места, где автомобиль исчез. Знаешь, давай через это здание… Оно тянется на целый квартал. Лучше пройти по нему, чем по улице, где можно напороться на патрули.
Вместо двери зияет темный проход, на пороге куча щебенки. Ингрид переступала, но едва сделала два шага, я сказал за спиной резко:
– Стоп!
Она дернулась гневно.
– Что?
– Растяжка, – пояснил я. – Хочешь увидеть свои кишки на стенах? Так не успеешь.
– Откуда…
– Посмотри, – предложил я.
Она всмотрелась, над полом на ладонь от нее почти бесцветная нить перегораживает путь дальше по коридору.
– Ах сволочь!
– Спасибо, – ответил я.
Она огрызнулась:
– Это не тебе!
– Что случилось? – спросил я озабоченно. – Почему в этот раз не я? Ты заболела?
Она прошипела:
– А сколько тебе надо повторять, чтобы запомнил?..
– А-а-а, – сказал я, – хорошо, а то уж подумал, что ты изменила мой рейтинг с эс-эс-минус на эс-эс-плюс, что вообще-то ужасно. Хоть я и не банкир.
Она переступила через едва заметную жилку растяжки, внимательно огляделась.
– Чисто!
– Это чисто? – изумился я. – Да тут стадо свиней пребывало в довольстве и неге!
– Ты сам свинья, – огрызнулась она. – Знаешь, о чем я. Мне вообще не нравится твое несерьезное отношение… Да, несерьезное! Речь о жизни и смерти, а ты как будто кино смотришь.
Я ответил с неловкостью:
– Ты в самую точку. Я человек серьезный, а это как возвращение в детство…
– Здесь убивают всерьез.
Я сдвинул плечами.
– А какая разница?.. Человек все равно смертен. Умрет в двадцать лет или в восемьдесят… все равно исчезнет. И никто не вспомнит.
– Так уж и никто?
– А мы много вспоминаем о римлянах, что умерли всего две тысячи лет тому?.. О древних египтянах?..
Она сказала сердито:
– Ты не рассуждай, больно умный. Топай дальше, ищи улики.
– Улики? Какие?
– Любые. Нам все пригодится.
– Да, конечно, – пробормотал я. – Люблю твой женский юмор. Хотя мои мыши смешнее.
В домах на востоке один общий балкон-лоджия на все квартиры на этаже, даже если их сотня, так и внизу коридор идет через весь дом, а этот, типа, так и спроектирован под сдачу в наем, он занимает целый квартал, а когда мы вышли из здания, то очутились на такой чисто убранной площади, словно здесь никогда и не было войны.
Площади здесь такие, что ребенок перебросит камешком, на той стороне полностью уцелевший дом, ни одно стекло даже не треснуто, а у двери двое боевиков в камуфляжной форме, с новенькими автоматами, оба сразу вперили в нас подозрительные взгляды.
Один сказал строго на арабском:
– Стой!.. Дальше нельзя!
