— Устанавливают блокпост?.. Вчера его там еще не было, я изучила все карты, что ты мне дал!
— А сегодня есть, — пробормотал я. — Кто-то успел сообщить, что мы здесь.
— Нам не прорваться!
— Шанс есть, — сказал я, — но я ученый, а не авантюрист. Отступаем вон к тому подъезду.
— Спрячемся в здании?
— Да, — ответил я быстро. — Полагаю, камень прострелить труднее, чем кабину или борт…
— Тогда за мной, — прокричала она и, стреляя на ходу, бросилась к подъезду, я дважды выстрелил из пистолета, а она присела за корзинами с фруктами и тут же начала отстреливаться.
Я торопливо бежал к подъезду боком, как краб, отстреливаясь, стреляя в тех, кто подобрался слишком близко. Мозг работает так, что разогрелся, отчетливо вижу, как кто из нападающих держит оружие, это указывает на то, как выстрелит, когда выстрелит и в какую сторону полетят пули. Несколько человек уже ведут беспорядочный огонь, больше для того, чтобы напугать, не дать женщине высунуться, а тем временем кто-то попытается подбежать на расстояние прицельного выстрела…
Ингрид по взмаху моей руки вскочила и быстро преодолела расстояние до подъезда, а там, высунувшись из-за края открытой дери, открыла огонь. Я добежал под ее прикрытием, вскочил вовнутрь и захлопнул дверь.
— Быстро наверх!.. Куда, Фатима? За мной!
— Иду, иду…
Ненавижу эту беготню по коридорам и лестницам, не мое это дело — гнаться за кем-то и стрелять в спину или отстреливаться самому, словно еще не вышел из раннего детства.
Но ирония в том, что хоть и вышел, но все человечество только переходит из детства в подростковость, потому действительно умные и одолевшие очередную ступеньку чувствуют себя в нем несколько неуютно, словно выросли из детской одежды, но обязаны ее носить. На лестнице между третьим и четвертым этажами навстречу попались двое благообразных арабов.
Я бегу с пистолетом в руке, оба прижались в испуге к стене и замерли, явно желая, подобно хамелеонам, слиться с нею хотя бы цветом.
Я крикнул на ходу:
— Будет стрельба!.. Спрячьтесь либо бегом на улицу!
Ингрид пробежала за мной, не удостоив их взглядом, страшная и непонятная с озверевшим лицом и автоматом в руках.
На площадке четвертого этажа вскрикнула:
— Здесь?
Я на бегу помотал головой.
— Нет.
— Отступаем?
— Да, — ответил я, — ретирадствуем…
Она прокричала:
— Что-что? Что за ретирада?
— Слово, — крикнул я, — которое не терпел Суворов… Да ладно, и поумничать уже нельзя… Пошли-пошли!.. Что значит — пойдем-пойдем…
Она молча бежала следом, я крикнул на ходу:
— Ты бей из автомата, а мне можно из пистолета, я же профессор.
Она логики не поняла, женщины — прямые и бесхитростные существа, какими бы хитрыми себя ни выставляли и как бы старательно мы им ни подыгрывали, но ломать голову не стала, для этого есть мужчины.
Мир перенасыщен оружием, из комнаты далеко впереди по коридору выбежал мужчина, увидел нас с Ингрид, развернулся и внезапно выстрелил дважды.
Я не успел бы вскинуть пистолет, потому выпалил прямо от бедра в ковбойском стиле. Отдача больно ударила рукоятью в ногу, но стрелок охнул, отшатнулся, пистолет из руки выпал, однако сам успел скрылся за углом, где вторая лестница на пятый этаж.
Я услышал частый стук подошв, как же эта сволочь быстро бегает, я не стал даже нагибаться за пистолетом на полу, мой все равно круче…
Он успел одолеть первый пролет, я увидел, как в гигантском прыжке одолел сразу три ступени, выстрелил, и он с разбега
