прикинул, сколько и на что у них уйдет времени. Гонец с таким ценным грузом не рискнет в одиночку, постарается прихватить отряд боевиков, а для этого придется взять какое-то судно. То ли захватят, то ли арендовано уже заранее. Скорее всего, уже стоит у причала арендованное, эти ребята денег не жалеют, Саудовская Аравия платит щедро.
Та-а-ак, надо посмотреть насчет аренды… Хотя вряд ли эти ребята проводят платежи через банки, скорее нал из рук в руки, это проследить труднее, но это неважно, сейчас важнее, когда какой корабль отдаст швартовы и выйдет в море…
Холод пробежал по спине, я крикнул Куцардису:
— Жми! Все зависит от нашей скорости!
По нашим российским меркам до мыса Эт-Тибе рукой подать. Удивительно, но по дороге никто не попытался нас остановить. Келибия хоть и рядом, но порт чуточку в стороне, чтобы рабочим настроением не мешать беспечной курортной жизни.
На скорости влетели на самый крайний причал, там уже пусто, разве что далеко-далеко виднеется уходящее судно, огромный двухпалубный паром.
Только один человек идет навстречу по причалу, спокойный и с таким видом, что наконец-то выполнил трудную и тяжелую работу, что спасет мир.
Куцардис остановил машину резко, я выпрыгнул и, не доставая пистолета, заорал:
— Тебе последнему передали флягу с вирусом!.. Где она сейчас?
Немолодой араб бесстрашно взглянул мне в лицо непривычно светлыми глазами.
— Ты опоздал, франк, — ответил он кратко.
— Давно корабль отошел?.. Это вон тот, да?.. С двумя палубами?
Он кивнул.
— Вам его не догнать. Скоро будет в Италии. И все сойдут на берег.
— У кого из них фляга?
Он посмотрел на меня с видом полнейшего превосходства.
— Ты во всем опоздал, франк. Фляги уже нет.
Из машины, направив на него стволы, слушают, затаив дыхание, только Челубей ругнулся вполголоса.
— Что случилось? — спросил я резко.
Он сказал победно и с воспламененным взглядом:
— Фазлур Хосейн и его люди принесли себя в жертву!.. Они вобрали в себя этот дар карающей длани Аллаха, а когда прибудут в проклятую Аллахом землю франков, сразу разойдутся во все стороны.
— Сколько их? — крикнул я.
— Их почти сто человек, — заявил он, — но пока доплывут, уже все люди на корабле станут носителями кары для франков! И ваш мир содрогнется и обрушится в ад…
— Но сперва туда пойдешь ты, — прошипел я.
Пистолет я выхватил, выстрелил и убрал обратно в одно движение, но в теле такая тяжесть, словно оказался на поверхности нейтронной звезды, убийство этой сволочи все равно ничего не решило, даже не утешило.
Левченко сказал быстро:
— Командир! Мы все слышали. На корабле не меньше шестисот беженцев. Если они все будут заражены…
— Будут, — ответил я. — И помешать мы не в состоянии.
Ингрид прошептала в отчаянии:
— Мы… проиграли?
— Это не игра, — ответил я тяжело, — но, похоже, мы потерпели поражение. А с нами и весь мир.
Все умолкли, глядя, как я стиснул челюсти, обдумывая ситуацию. Напряжение стиснуло череп с такой силой, что голова разболелась, как при дикой мигрени, а барабанные перепонки щелкнули, и даже стал хуже слышать. Мозг, будто квантовый компьютер, просеивает город и его жителей через крупные и мелкие сита, выискивает, за что уцепиться.
Отойдя в сторонку, я набрал в мобильнике номер, дождался настороженного «алло» и сказал быстро:
— Сэр Джонс, я по рекомендации наших общих друзей. Миллион долларов за один срочный рейс вашего самолета.
На том конце некоторое время молчали, наконец голос ответил сухо:
— Не думаю, что у нас есть общие друзья. Вы ошиблись номером…
— Секунду, — быстро сказал я. — Если на ваш счет сейчас упадут полмиллиона долларов авансом, признаете меня клиентом?
