У вас так быстро с ним… что, в самом деле не нашли никаких отклонений?
Рябинкина покачала головой.
— От нормы?
— Да.
Рябинкина сказала медленно:
— Вообще-то нет. Понятие нормы достаточно растяжимое, но если быть точным, то он не спецназовец, это точно. А вот для ученого, энтузиаста науки, как раз.
Ингрид сказала торопливо:
— Но он показался мне… слишком холодным, что ли?.. Безэмоциональным! Понимаете, там были трупы, люди только что убиты, а он просто старался не наступать в лужи крови… А когда кровь приблизилась к его ногам, отступил на полшага, не прерывая разговор!
Рябинкина сдвинула плечи.
— Для ученого это нормально. Они все немножко не от мира сего, потому что одни с головой в микромире, где расщепляют атомы, а другие в галактиках…
— Он нейрофизиолог.
— Тем более, — ответила Рябинкина. — Это такая интереснейшая область, сама знаю, что все остальное может казаться ему скучным и серым.
Ингрид пробормотала задумчиво:
— Вот-вот, у меня именно такое впечатление. Словно он в другом мире, а наш ему неинтересен.
Она сказала подбадривающе:
— Не подгоняйте под свои стандарты понимания. Люди все разные. Возможно, он такой и по натуре, как говорят в народе.
— Ох, это ужасно?
Рябинкина приподняла и опустила плечи.
— Кому как. Такой уж тип характера. Он не один такой. А когда еще и увлекательнейшая область науки, то вообще все остальное неинтересно.
— Но как же…
— Как в обыденном мире? — ответила Рябинкина. — Вы не представляете, многие действуют в самом деле на автомате. Один из моих пациентов, крупный математик, никак не мог вспомнить, откуда у него в холодильнике берутся продукты!
— А откуда?
— Да сам и покупает! Но такие простые и повторяемые действия у него происходят как бы вне сознания. Или, чтобы вам было доступнее, простыми запросами у него ведает спинной мозг, а головной занимается именно его обожаемой математикой.
Ингрид вздохнула.
— Ну, у Владимира еще до такого не дошло, к счастью. Он помнит все. Даже удивительно, как помнит много.
— Это неудивительно, — успокоила она. — Мозг ученого натренирован, как у вас говорят, быть постоянно на стреме. Но вы не волнуйтесь, дорогая. Он о вас помнит. Даже относится с нежностью.
Ингрид напряглась.
— Как это с нежностью? Я ему что, кошечка какая-то?
— Вроде того, — ответила она с улыбкой. — Но разве плохо? Сильный мужчина заботится о слабой женщине… Хотя, конечно, вас трудно назвать слабой. Но он все равно сильнее.
— Вот-вот! Как-то слишком быстро превратился в… мужчину. Вы не представляете, какой это был слизняк, когда я увидела его впервые в их лаборатории!
— Он ученый, — пояснила Рябинкина, — в своем коллективе привык быть таким. Но когда пришлось оказаться среди людей совсем другого склада, сумел приспособиться. Дорогая, у человека со степенью диапазон намного шире, чем у грузчика. Доктор наук может делать и свою работу, и работу грузчика, а вот грузчик работу доктора вряд ли… Не волнуйтесь, он совершенно нормален.
— Ох, — сказала Ингрид. — Ну хорошо, а то на такой важной работе, как у нас, ему нужно быть… собранным.
Рябинкина улыбнулась.
— Приятно, что вы о нем заботитесь, а он о вас. Вы с ним любовью уже успели? А-а, можете не отвечать, вижу… Все
