Я оглядел ее оценивающе.
— С такой фигурой? Конечно!.. Будешь пресс-атташе. Давать интервью и широко улыбаться. Только вырез на платье ниже, юбку короче, и все будет зашибись!
— Свинья, — сказала она, но с широчайшей улыбкой, в самом деле еще побаивалась, что не возьму, как будто у меня есть какой-то выбор, хотя вообще-то есть как ни у кого другого. — Остальных пусть пришлют из отдела кадров?
— Да, — ответил я, но тут же спохватился, — погоди, сперва пригласи Левченко. Они хороши в организации полевых операций, а их убеждения я уже знаю.
Она охнула:
— Ты всерьез?
— Да, — ответил я. — Читать личные дела — одно, видеть человека в горячих точках — другое. Да и с остальными не спеши. Сперва просмотрю сам кандидатуры, а потом начнем приглашать на собеседование. Мы должны отобрать лучших!.. Хотя, конечно, лучшее у нас уже отобрано.
— Кто-кто?
— Но ты же в отряде, — напомнил я.
Она фыркнула.
— Спасибо за галантность. Сказал с таким лицом, словно живую жабу глотал. Кстати, тебе придется пройти еще пару чисто формальных процедур…
В ее голосе прозвучало нечто такое, что я сразу ощетинился.
— Что такое?
— Норматив в тире, — сообщила она, — и собеседование с психоаналитиком. Нашим, грушным. Сам понимаешь, человек на таком ответственном месте должен быть чист даже от намеков на шизофрению, паранойю и вообще от всех фобий. Но ты ведь такой, так что тебе?
— Главное, — сообщил я, — не какой, а каким нужно прикинуться, чтобы пройти экзамен, тест, собеседование. Не так ли?
— Прикидываться ты умеешь, — согласилась она.
— Психоаналитик у вас самец?
Она поморщилась.
— Грубый.
— Понятно, — сказал я с удовлетворением, — самка. Это хорошо.
Она спросила с подозрением:
— Что хорошо, что хорошо?
— Меньше трений, — пояснил я. — Мы все еще питекантропы, хоть и с учеными степенями.
Пока на два наших этажа затаскивали мебель и оборудование, упрятанное в ящики с маркировкой «Посуда», Ингрид быстро отвезла меня в филиал управления, где, минуя Мещерского, сразу повела к дальнему кабинету с табличкой «Рябинкина И.С, к.м.н.», постучала, дождалась «Войдите» и втолкнула меня, следуя сзади, как конвоир.
В кабинете приглушенный свет, шторы задернуты, на стенах картины с пейзажами и натюрмортами. Из-за стола навстречу поднялась миловидная молодая женщина, приветливое лицо и хорошая доброжелательная улыбка.
— Ирина Савельевна, — сказала Ингрид, — я вот привела вам, как и велел Мещерский…
Она улыбнулась мне мило и приветливо.
— Очень хорошо… Ингрид, подождите в коридоре.
Ингрид молча вышла, очень недовольная по виду. Я терпеливо ждал, ну не скажешь вот так в лоб, что все ваши тесты я знаю и могу пройти с любым результатом, который хочу показать. И даже все показания с датчиков, прикрепленных к телу, могу высветить на экране те, которые необходимы, а не те, которые высветились бы без моего контроля.
Об этом психоаналитике, естественно, я мигом прочел все, что в доступе, узнал кое-что еще, чего в доступе нет, и с улыбкой ждал начала разговора.
Она сказала мягким профессиональным голосом, который должен проникать в душу, как полагает народ, или в подсознание, как предпочитают говорить специалисты:
— Вы очень откровенны, Владимир Алексеевич.
— Это как?
