Она посмотрела на меня удивленно.
— Ну и свинья наглая!.. А если у меня другие планы на вечер, чем странное счастье тебя чесать?
— Отмени, — велел я. — Иначе не возьму в отряд спасителей человечества.
Она презрительно прищурилась.
— Так уж уверен, что после того, как ты им нахамил, предложат возглавить тебе?
— Уверен, — ответил я. — Если не дураки. А они мне дураками не показались. Даже генерал.
Она в изумлении от такой наглости покрутила головой, я промолчал, не рассказывать же, что слежу за переговорами этих генералов по мобильной связи, которую считают защищенной. Вижу сомнения, колебания, заодно просмотрел их личные дела, а также родных и знакомых, связи на стороне, кое-где накопал компромат, при необходимости не постесняюсь пустить в ход.
Нельзя позволять, чтобы такое важное дело, как создание Комитета Защиты Человечества, мог торпедировать человечек, больше всего ломающий голову, как тайком от ревнивой жены переспать и со второй ее подругой, как уже переспал с первой.
Она высадила меня возле моего автомобиля. Я видел, что надеется услышать приглашение похрюкать в моей постели, но я удержался, вдруг все еще не уверена, что возьму в такой важный отдел спецслужб, хочет подстраховаться, и хотя даже мысль о таком в ее адрес унизительна, смолчал, поблагодарил и пересел в свою автомашину.
Я полагал, выделят где-то неприметный домик, однако на другой день Мещерский сообщил, что помещение спешно готовится в здании одной из строительных корпораций.
Та специализируется на военных подрядах, так что нечто почти родственное, потому въезд даже во двор по специальным пропускам, затем проверка при входе в здание, а последняя проверка на этаже, куда нет допуска никому, кроме членов нашей будущей группы.
Первый этаж в самом деле занимают строители, второй и третий уже у различных служб, что хоть и не грушные, но не напрямую работают на них, а четвертый и пятый уже наши, самые недоступные и почти несуществующие.
— Ого, — сказал я, — два этажа!
— Это не так уж и много, — ответила Ингрид трезвым голосом. — Домик вообще-то маленький.
— Слушай, — сказал я, — а Мещерский в самом деле полковник?
Она улыбнулась.
— Заметил?.. А генералами командует… Нет, генералами, конечно, не командует, но тут такое дело… Это ГРУ, понимаешь? Своя специфика.
— В чем?
Она сказала в затруднении:
— КПСС всегда старалась держать все под контролем, в том числе и КГБ. Возникали конфликты, но КПСС подавляла протесты, пока, как мы знаем, КГБ вообще не избавилось от КПСС… Доходило до нелепостей: даже в простейших райкомах партии должны были держать в общих отделах все данные о каждом члене партии: ФИО, должность, награды, проступки, взыскания, семейное положение, количество детей и прочее-прочее…
— Нормально, — буркнул я.
— Так вот представь себе, — сказала она, — работает в здании КГБ вечно пьяный водопроводчик дядя Вася, чинит трубы, в свободное время играет в домино, и никто там не знает, что он вообще-то в звании майора, внедрен внутренней службой безопасности следить за сотрудниками…
— Понял, — сказал я, — а в райкоме партии у девочки в столе лежит среди других и его папка с фотографией в мундире, где он в звании майора?
— Вот-вот.
— Понял, — сказал я. — Мещерский на самом деле чуточку выше ростом, чем выглядит?
Она посмотрела внимательно.
— А ты не удивился. Откуда-то знал, да?
— Зачем тогда спрашивала?
— Чтобы легализовать, — отрезала она. — Легализовать свои знания, полученные преступно нажитым путем!
— Класс, — сказал я пораженно, — обожаю проницательных женщин! Правда, вблизи боюсь. Ладно, давай займись хозяйством, куда столы, куда аппаратуру, как разместить прочую мебель…
Она спросила быстро:
— Так ты меня берешь?
