непогоды.
Едва не свернув башкой косяк, вломился небывало крупный тролль. За ним, дрожа всем телом, вошел сгорбленный ящер с красной чешуей и гребнем на голове. Этот прошипел трактирщику что-то нечленораздельное, совершенно точно не на парифатском, и получил ведерко крутого кипятка, которое тут же и опорожнил.
А вот следующий посетитель заинтересовал Эйхгорна сильнее других. Точнее, посетительница – темноволосая женщина средних лет. Одежда выдавала в ней колдунью… и не только одежда. За женщиной вышагивал трехметровый урод, похожий на монстра Франкенштейна – весь изборожденный шрамами, с пустым и бессмысленным взглядом. Существо покорно следовало за хозяйкой, время от времени издавая сдавленные стоны.
В зале уже негде было упасть яблоку. Медленно идя по проходу, колдунья оглядывалась по сторонам, но нигде не видела достаточно места для себя и своего… спутника.
Медленно цедивший пиво Эйхгорн поймал ее взгляд и молча указал на два табурета рядом с собой. Колдунья кивнула, расправила подол и уселась на замызганный табурет с таким гордым видом, точно находилась посреди королевского бала. Монстр, словно подчиняясь беззвучному приказу, шмякнулся подле хозяйки.
– Благодарю вас, мэтр, – чопорно сказала колдунья.
– Всегда пожалуйста, – ровным голосом ответил Эйхгорн. – Заказать вам что-нибудь? Пива, может?..
– Разве что чарку настойки, чтобы согреться, – мотнула головой колдунья, доставая из вещмешка на спине монстра темную бутыль. – У меня портал через час, я зашла только укрыться от дождя. Не скоротать ли нам ожидание манорой, мэтр?
– Чем-чем?.. – не понял Эйхгорн.
– О, простите… – пристально взглянула на его лицо колдунья. – Я приняла вас за волшебника. Ваш колпак…
– Увы, я всего лишь ученый.
– Да, теперь вижу. Я Луймелла. Луймелла до Сигонь, лиценциат Монстрамина.
– Эйхгорн. Кандидат технических наук.
Луймелла налила себе чарку пурпурной, остро пахнущей жидкости и предложила того же Эйхгорну. Тот никогда не упускал возможности попробовать что-то новое, так что не отказался. У настойки оказался глубокий сливовый вкус, а крепость ее составляла от пятнадцати до двадцати градусов. Определить точнее без химического анализа Эйхгорн затруднялся.
– А что это за манора такая? – полюбопытствовал он.
– Логическая игра волшебников, – ответила Луймелла.
– А обычные люди в нее играть не могут?
– Естественно, нет. В нее же играют маной.
– Чем?..
– Маной. Вот, взгляните, – провела рукой колдунья. – Я сделала первый ход.
– Я ничего не вижу.
– Естественно. А волшебник бы увидел. Правда, для правильной маноры нужны некоторые принадлежности – чашка воды, свечка, кость…
– Зачем?
– Потому что в игре используется мана шести видов – Огонь, Воздух, Вода, Земля, Жизнь и Смерть. С их помощью игроки плетут разноцветные узоры, перетягивают их на свою сторону, заставляют менять цвета… Очень сложная игра, там куча правил. Но если вы не волшебник, вы не можете не только играть в манору, но даже смотреть, как играют другие.
– Как жаль, – произнес Эйхгорн. – И что, все волшебники в это играют?
– Многие. Это самая популярная из магических игр. Она не принадлежит никакому конкретному институту, и в нее может играть любой волшебник.
– Институту?.. – не понял Эйхгорн. – Вы хотите сказать, что у каждого института… э… свои игры?..
– Естественно, – пожала плечами колдунья. – Это давняя традиция Клеверного Ансамбля – у каждого института есть своя магическая игра. Тридцать институтов – тридцать игр. А манора – тридцать первая, она как бы общая.
– А какие другие? – стало любопытно Эйхгорну.
– Словотворчество, Чарующий Смычок, Скользкий Шар, Битва Умов, магигард, миражата… надеюсь, вы не ждете, что я перечислю все тридцать?.. Некоторые я даже не помню. Сама я всегда больше всего любила манору… ах, жаль все-таки, что вы не волшебник…
– А что, здесь нет других волшебников? Мне казалось, тут их много работает.
