А я просто не могла видеть его таким. Измученным, сидящим на цепи, как сторожевой пес… но все же с неугасающим огнем в глазах, отчетливо дающим понять, что так просто он не сдастся.
– Твои родители уже на пути в Азарий, – вдруг выпалил Рей, резко вскинув голову.
Разряд молнии пробежал по цепи, сомкнулся кольцом на ошейнике. Шакс утробно зарычал, сдерживая крик, и рухнул на одно колено, вцепившись пальцами в удавку и с ненавистью воззрившись на своего мучителя.
– Что уставился, «хозяин»? Надеюсь, это было для тебя неприятным сюрпризом.
– Правда? – подскочила я. – Это правда?
– Я сказал им, что меня подослали вы с братом.
Осколок отлетел в сторону, и я молнией, в два прыжка оказалась на шее у Рея. Даже Колгрим не успел меня остановить, лишь презрительно фыркнул. Два мгновения, у меня было всего два мгновения, чтобы прошептать: «Я спасу тебя» – и услышать: «Не смей», после чего очередной разряд молнии, пущенный по ошейнику, раскидал нас в разные стороны.
Рей едва устоял на ногах, я слетела с выступа, разодрала коленку и прикусила губу, затем подползла к совершенному осколку и села прямо на землю, сжав его в ладони и подняв озлобленный взгляд на Колгрима.
Выгорание.
– Ты все сделаешь правильно, – прохрипел Рей, сопротивляясь вновь натянутой цепи. – Ты никогда не ошибалась.
Не успела я вслух усмехнуться, что он меня с кем-то путает, как меня озарило. Схемы получались всегда действующие, но – действующие не так, как надо. Так символы, направленные на атаку, становились защитными, защитные сжигали все вокруг, как пол в кабинете магистра Одина в тот вечер, когда Рей попросил меня помочь ему найти «Пьяного демона»…
Прерывисто вздохнув, я вонзила острие в землю и вычертила им первый символ. Во все стороны от него побежали линии, скрещиваясь, вливаясь в круг, смыкающийся над узором. Ключевые руны на стыке соцветий, еще один круг. Открыть, защитить, направить потоки.
Соединить.
Передвинуть Аарсат на третью оболочку, скрепляя.
Нам не одолеть Колгрима. Архимаги повелевают временем и пространством, просчитывают шаги. Они обладают знаниями, неподвластными человеческим умам.
Помимо сил они имеют огромный багаж опыта, которого нет и быть не может у тех, кто еще только учится. Штудирует бесполезные учебники, не годящиеся в жизни, за которые меня так обсмеивали маги там, на острове…
Взрослые маги доверяют своим рукам, глазам, памяти.
А ученики бросаются с головой в пекло, пытаясь познать все на своей шкуре, редко запоминая отрицательный опыт, снова пользуясь лишь собственной самоуверенностью.
Четвертая ось. Наард ложится ровно, замыкая калейдоскоп рун. Вспыхивают линии, оживая, прогорают змейкой пламени в обратном порядке с хвоста к началу.
Я переползла на два шага левее. Риаон обвивает триквестр, превращая руну в небрежно набросанного осьминога. Когда мы еще были первоклашками, магистры, бывало, вворачивали «детские» сравнения в лекции для облегчения восприятия, но это запомнилось особенно. Потому что увидеть каменное лицо магистра Одина, словно нехотя сообщающего: «А теперь все смотрим на моего… э… осьминога… надеюсь, ваши получились не лучше» – бесценно!
Открытые потоки, заветная сила течет по глубоким следам, наполняя их собой.
Задумываюсь на несколько мгновений, и вновь шуршит торопливо по земле острие. Не думать ни о чем. Я знаю, что делаю. Я точно знаю, что я делаю неправильно.
Последний завиток, огненная змейка, проверяющая цельность.
Я отошла еще на пару шагов вправо. Поставила точку.
Треугольник охраняет. Три вершины – три опоры. Двойное кольцо вокруг рун, резкий росчерк через центр влево.
Для проверки встала в центр между символами, ощутила, как наливаются свинцом ноги. Магия, живущая во мне, притихла, будто хищник перед прыжком.
Я выставила перед собой ладонь, демонстрируя Колгриму лишь маленькое облачное скопление энергии, что никак не могло сформироваться во что-то конкретное и обрушиться на его голову, как бы мне ни хотелось. Потрясла рукой, точно сбрасывая налипший на варежки снег, и облако растаяло.
Теперь я все равно что осталась без магии. С маленьким отличием – жизнь еще была при мне.
– Что дальше?
