крови пряди волос. Веки его дрогнули, мышцы напряглись… но не успела я обрадоваться, как он тут же вновь обмяк.
Если бы можно было обработать раны или хотя бы временно облегчить боль, привести его в сознание и сбежать туда, где нас уже давно потеряли друзья, где Айден наверняка сможет его исцелить одним лишь касанием, одним лишь снадобьем… И пусть он потом назовет меня никчемной, бесполезной магичкой, ни на что не способной, но зато Рей поправится и я снова увижу его улыбку, хитрый взгляд, он снова будет надо мной подшучивать, называть «странной самоубийцей», вспоминая нашу первую встречу, а я буду сопеть и пытаться придумать достойный ответ…
И тем страшнее с каждой секундой становилась мысль, что жизнь его утекает прямо из моих рук, что я глупая, трусливая и в опасных ситуациях совершенно ни на что не способная. И все, что я могу, это сидеть рядом с ним и жалеть… себя. И ругать себя. И корить.
– Плачешь? Для чего? – послышался за спиной голос рыжеволосой.
– Хочу и плачу, – насупилась я, отползая подальше от прутьев решетки поближе к Рею. Даже пальцы его стиснула для надежности. Так я себе казалась как-то смелее. И наглее.
– Это он виноват?
– Это ты виновата! – вдруг сорвалась я, и несколько молний вновь озарили помещение. – Ты! Вы все виноваты! Вы ненормальные! Вас на этот остров и сослали, потому что с людьми оставлять нельзя было! Кто бы вы там ни были! – Вскочив на ноги, я вновь подлетела к прутьям решетки, продолжая извергать поток слов, прекрасно понимая, что он никого здесь не тронет. – А он – самый лучший, самый чудесный, самый невероятный мужчина в мире, и он просто не заслуживает такого, ты понимаешь? Он не должен быть здесь, валяться в вашей демоновой халупе раненый, он не должен умирать! – По щекам текли злые слезы, а я продолжала пристально смотреть на девушку, уже не боясь. Да пусть убивает, пусть зовет своих сородичей, без разницы. Пусть ей в страшных снах до конца жизни будет сниться мой взгляд, вспышки молний и раскаты грома, пугающие до дрожи.
– Ты боишься за него больше, чем за себя. Странная.
– Это я странная? Я – странная? Вы ловите людей в лесу, сцеживаете из них всю кровь, держите в клетках, бормочете какую-то несусветную чушь на разных языках, и непонятно, существуют ли эти языки вообще или это просто набор букв, который нашептывает вам ваше сдвинувшееся подсознание, и после этого я – странная?..
– Мы тоже хотим жить. А вы приходите сами. Знаете, что нельзя, и приходите. Вам мало своих земель, shinne.
– Нам не мало своих земель, мы ищем… – Я споткнулась, не зная, как это объяснить так, чтобы не усугубить свое положение еще больше. Запал чуть утих, и я невольно задумалась, не зря ли я накричала на девушку, и заодно удивилась. Я накричала на девушку! – Я хочу родителей найти. Они пропали, а по легенде здесь есть артефакт, который поможет…
– Совершенный осколок, – понимающе кивнула рыжеволосая. – Но зачем ты ищешь родителей?..
– Они пропали несколько лет назад… Постой. Ты знаешь про этот артефакт? – оживилась я. – Он действительно существует?
– Он у Хозяина земель. Но он не отдаст.
– А где он, этот Хозяин?
– На поверхности. Мы боимся его. Поэтому под землей. Но приходят люди, злят Хозяина, и он потом приходит за нами. И никто не возвращается.
– То есть вы отлавливаете людей… чтобы задобрить его? Чтобы он не трогал вас?
Девушка неуверенно кивнула.
– А вы не пробовали от него избавиться? – пожала плечами я.
– Остров без него погибнет.
– С чего вы взяли?
– Так говорили наши предки. Когда первые наши поколения пошли на бой с Хозяином, остров содрогнулся и в небо полился черный огонь.
– Черный огонь полился в небо… – задумчиво протянула я. – И из-за этого вы больше не пытались себя защитить, а просто послушно выполняли его требования, превращаясь в ненормальных затворников-дикарей?
На острове был вулкан. Сейчас уснувший, но несколько веков назад – вполне действующий. Это я точно запомнила из составленной Эдриком карты. Неужели из-за такого глупого совпадения погибло в итоге столько наших предшественников?..
– Почему ты со мной разговариваешь? – вдруг озадачила меня девушка.
– А почему нет?
– Вы всегда ведете себя иначе. А ты…
