Космические бродяги. Загадочный груз

– Кому аригвайские одеяла?! Самые лучшие одеяла в этом секторе галактики! – орал одноглазый волосатый аригваец с тонкими ногами и морщинистым лобовым ухом. – Каждому покупателю подарок – нескользящие резиновые носки с супинатором!

– Специи, великолепные специи! Всего щепотка шерсти мериноса да пара кусочков бархатистого сукна – и любимый супруг воспоет ваш кулинарный талант! – разорялась толстенькая человекомоль с планеты Насекомус. Жители Насекомуса никак не желали смириться с тем, что чужестранцы не разделяют их пищевые предпочтения, и упорно расхваливали свои деликатесы перед безразличной публикой.

– Вон! Гляди! – Пуриканец указал лапой на кучу-малу, возникшую возле дома с остроконечной крышей. – Кого-то сейчас задавят!

Из кучи-малы и правда донесся визг, причем женский, а потом толпа расступилась. Вилли, Добрый Жук и ыква рванули туда как раз вовремя, чтобы увидеть улепетывающего коротконогого дромадеруса – низкорослого, щетинистого гуманоида с горбом на спине. В лапе он сжимал небольшой пакет, из которого на землю вывалился соленый огурец.

Элейна, в чьем теле, судя по всему, оказался новый гость, сидела в окружении разномастного народа, закрыв глаза и сонно покачиваясь.

– ОН УХОДИТ! – крикнул Добрый Жук и бросился вслед за дромадерусом.

Вилли, замешкавшись, оглянулся на ыкву.

– Элли! Это точно не Одомар?

Ыква подбежала к Элейне, принюхалась и решительно помотала головой.

– Бежим! За телом вернемся позже! – Пилот сорвался с места, за ним ыква.

Когда Вилли и его четвероногая спутница выскочили в следующий дворик, они увидели только запыхавшегося Доброго Жука.

– Где дромадерус? Ушел? – нахмурился пилот.

– Упустили! – с досадой проворчал пуриканец.

Ыква подбежала к стене и копытом постучала по водопроводной трубе.

– Ыг-р! – сказала она взволнованно.

– Чего «ыг-р», Элли? – не понял Вилли и задрал голову. К своему удивлению, он тут же обнаружил Одомара. Тот висел, обняв трубу, и, надо сказать, неплохо справлялся с задачей полного слияния со стеной дома. План беглеца уйти поверху был нарушен легким изъяном в конструкции трубы: она не доходила до крыши.

– Эй! Я тебя вижу. Слезай, – сказал Вилли.

Одомар помотал головой.

– Слезай, кому говорят. Не заставляй меня карабкаться наверх.

Беглец поскреб ногами по трубе, но руки до крыши все равно не доставали.

– Лапы коротки! То есть руки, – хохотнул подошедший Жук. – Отращивай!

– Я вам не дамся, – вдруг хрипло пробормотал Одомар. – Он меня замучает!

– Извини, приятель, – мрачно сказал пуриканец, – но ты посягнул на нашу подругу, а это непростительно. А еще ты врешь напропалую и обманываешь других, так что мне тебя почти не жаль. Слезай! Тебе некуда деваться!

– Это мы еще посмотрим! – рыкнул беглец. – Я шесть лет ел опилки в сырых подземельях! Я НИ ЗА ЧТО ТУДА НЕ ВЕРНУСЬ!

С этими словами Одомар совершил невероятный трюк. Он вытащил руку из кармана и сделал резкое движение. Из рукава выскочила гибкая плеть и вцепилась в край крыши. Изогнувшись всем телом, беглец подтянулся на ней и мгновение спустя исчез из виду.

Вилли и Добрый Жук замерли, выпучив глаза.

– Вот это да! – воскликнул пилот. – Он действительно не хочет встречаться с Ти.

– Доставай наручники, – мрачно ответил Жук. – Мне все это надоело.

Вырвав из рук пилота зеленые браслеты, пуриканец прытко вскарабкался по трубе на крышу и пропал. Через пару секунд откуда-то сверху донесся гневный вопль дромадеруса:

– Врешь! Не возьмешь!

– АЙ, КАНАЛЬЯ! НУ ДЕРЖИСЬ! – пригрозил Добрый Жук.

Вилли запрыгнул на ыкву и скомандовал:

– Вперед! Подкараулим его внизу.

На Гмурре наступал вечер, и для экипажа «Ласточки» он обещал быть крайне веселым.