– Думаю, что в покоях у короля сейчас будет весело, – протянул Джетт и грохнул поднос на стол.
– По-моему, «весело» – неподходящее слово, – пробормотал Генри и выглянул за дверь.
Шаги принца стихли, в коридоре было пусто – кажется, двое в золотых куртках помчались за придворными.
– Да ладно, только не говори мне, что собрался здесь прибираться, – фыркнул Джетт. – Дорогу знаешь?
Пока они пробирались в темноте к покоям короля, Генри не давал покоя какой-то звук, почти незаметный, на грани слышимости. Он не сразу понял, что это свист ветра.
Дворец казался совершенно пустым, мертвым, навсегда заполненным тьмой. И Генри, осторожно переставляя ноги, вдруг подумал: если он проиграет, а тьма победит, дворец таким и останется. Это место, созданное когда-то, чтобы быть прекраснейшим в королевстве, станет самым жутким из всех.
– Нет, весело, кажется, не будет, – прошептал Джетт, будто отвечая на мысли Генри, и крепче сжал пальцы на его рукаве. – Чутье на опасность, которое сотни раз спасало мою шкуру, сейчас кричит мне: беги отсюда, приятель, а то поздно будет. Слушай, у меня есть новый план. Забудь про короля, ищи дверь наружу. Ну ее, корону. Что она тут исправит?
Генри поморщился. В глубине души ему хотелось согласиться, и именно поэтому он собирался попросить Джетта замолчать. Но тут впереди показалась дверь королевских покоев, а перед ней стояли аж четверо в золотых куртках: двое, что прибежали за придворными, и еще двое, которые, наверное, охраняли короля. Все они сердито перешептывались, заглядывая в приоткрытую дверь.
– …Ты такой умный, когда надо советы давать, а сам-то что сделал бы на моем месте? – услышал Генри, подойдя ближе. – Они же придворные, попробуй не впусти, когда их сорок человек!
Голоса из комнаты доносились сердитые, они срывались, перекрикивали друг друга. Генри согнулся как можно ниже и, выставив перед собой поднос с миской каши, пошел к двери. Джетт тащил за ним корзину изюма.
– Куда лезете? – грубо спросил один их стражей.
– Нам велели принести королю завтрак, – прошелестел Генри. Идея была отличная, и охранник уже посторонился, чтобы впустить их, но тут из комнаты, как назло, выскочил Карл.
– Его величество еще даже не поел, а все притащились и орут! Зачем впустили! – зло прошипел охранникам Карл и тут увидел Генри с Джеттом.
– Завтрак принесла – молодец! Ты, милочка, прямо мысли мои читаешь! – сказал Карл, обращаясь почему-то только к Джетту. – А теперь иди, тебя еще тут не хватало!
Он забрал поднос и повернулся, чтобы уйти, но тут Джетт схватил его за рукав.
– Господин Карл! – горячо зашептал он. – Мы с братом всю жизнь мечтали на короля поглядеть! Можно? Ну, пожалуйста!
– Не слышишь, что ли, скандалят там, – проворчал Карл, но лицо его смягчилось. – Момент ты выбрала хуже некуда.
– А мы тихонечко! – Джетт погладил его рукав. – Просто в уголке постоим. Я знаю, вы оберегаете покой короля, но мы его и не нарушим. Я умею быть тихим. То есть тихой. Как мышка.
– Да, на мышку ты похожа, – неожиданно добродушно сказал Карл. – Такая же востроносая. Ладно, пойдем.
Джетт потянул Генри за собой. Карл, симпатии которого на Генри не распространялись, недовольно посмотрел на него, но все же кивнул.
– Пустите, они мне еду для короля помогают нести, – сказал Карл, и стражи с усмешками расступились.
– Главное, веди себя тихо, брат, – пробормотал Джетт, в упор глядя на Генри. – Я верю, ты знаешь, что делаешь, но мы простые слуги, и если что, головы оторвут нам первым.
В комнате горел камин и подсвечники на столах, но тьма была еще гуще, чем во всем остальном замке, – непроглядная, пугающая, Генри даже показалось, что он слышит в ней какой-то неясный шепот. Резкий свет камина выхватывал из темноты контуры людей, нависших над кроватью короля.
Генри протолкнулся ближе. Король лежал под одеялом, бледный до синевы, а на столике рядом с ним стоял ларец с бутылочками фальшивого настоя ромашки. Генри с ужасом заметил, что с тех пор, как он видел этот ящичек в последний раз, склянок там стало гораздо меньше. Бедняга так и не поверил, что они приносят вред, и не только не прекратил, но и, кажется, увеличил дозы.
Король смотрел на придворных из-под полуприкрытых век, морщился от громких голосов и молчал. Он будто не чувствовал, что люди, столпившиеся вокруг, близки к тому, чтобы броситься на него с кулаками.
– Мы верно вам служим, а вы что для нас сделали? – вопил какой-то старик.
– Тут уже жить невозможно! Это вы до такого довели! – подхватила одна из женщин.
От их тихой, молчаливой вежливости и следа не осталось, они были похожи на ощетинившуюся стаю волков. Свет камина бросал
