– Благодарю вас, что решили присоединиться ко мне, дамы и господа, – искренне сказал он. Вид у него по-прежнему был изможденный, но в глазах определенно что-то загорелось. – Я запомню, кто был со мной в этот славный день.
– Ваше величество, а меня запоминать не обязательно. Можно, я не пойду? – с надеждой спросил Карл. – Снаружи наверняка полно всякой заразы, они там, я слышал, не моются совсем, только в снег прыгают.
– Нельзя. Ты мой верный слуга, и кому еще я могу доверить нести свою мантию? – улыбнулся король.
– Катастрофа, – пробормотал Уилфред. – До чего я дожил! Король сам идет наружу! Сотни лет никто так не делал.
– Значит, сегодня подходящий день, чтобы начать, – твердо сказал король, вглядываясь в темное небо, будто придавившее дворец к земле. – Ведите нас, Уилфред.
Сумка, сквозь которую просвечивал ларец с Сердцем волшебства, висела у короля через плечо, наполовину закрытая мантией. Король то и дело бросал на ларец неловкие, растерянные взгляды – кажется, до него начинало доходить, что это и есть настоящее Сердце.
По белой лестнице спускались долго: женщины осторожно ставили ноги в туфлях, Карл, видимо, не привык носить за королем мантию и все время натыкался ему на спину, рассыпаясь в ворчливых извинениях, люди в золотых куртках никак не могли удержать строй, то и дело обгоняя друг друга.
– Всегда мечтала оказаться снаружи, – шепнула Роза, когда Генри поравнялся с ней. – Как это будет чудесно!
Генри через силу кивнул. Он уже начинал в этом сомневаться.
При виде их те охранники, что дежурили у прохода через крепостную стену, кинулись открывать дверь, и в тишину сада сразу ворвался шум, голоса людей – и ветер.
У Генри волосы на загривке встали дыбом. Это ведь невозможно, чтобы ветер дул только снаружи стены, но так и было. Как только они вышли на городскую площадь, ветер сразу взметнул края одежды, растрепал волосы, захлопал мантией короля. Генри даже показалось, что здесь чуть темнее, чем в дворцовом саду.
– Добрый день, жители королевства! Приветствуйте: король! – тонким голосом крикнул Уилфред. Он уже минут пять комкал в руках какой-то лист бумаги – видимо, заготовленную речь, – но тут так смешался, что со страху все забыл.
Охранники по приказу Уилфреда окружили короля и тех, кто был с ним, – и вот так они все двинулись в сторону мастерских. Люди за прилавками роняли то, что было у них в руках, и бежали поглядеть на короля поближе, прохожие забывали, куда шли, и присоединялись к зрителям. Вскоре вокруг короля собралась целая толпа, которая подозрительно таращила глаза, что-то выкрикивала и теснила охрану.
Король, кажется, растерялся так, что забыл передвигать ногами, – и постепенно все вокруг него тоже остановились. Идея была плохая: толпа стала напирать плотнее, и неизвестно, чем бы все это кончилось, но тут Генри пришла в голову идея.
– В книжке со сказками, которая…
– Нашел время, – прошипел принц.
Но Генри договорил:
– Там на картинке король махал всем и руки в стороны раскидывал. И все радовались. Может, вы тоже так сделаете?
Король неуверенно глянул на него, а потом что-то вспомнил и медленно помахал высоко поднятой ладонью. Затем вскинул обе руки, будто собирался обнять всех вокруг, и медленно повернулся вокруг своей оси. Эти приветственно вскинутые руки увидели даже на дальних концах площади. Люди замахали ему в ответ, захлопали в ладоши, голоса их повеселели, хотя в общем гуле Генри по- прежнему не разбирал слов. Он был слишком сосредоточен на том, чтобы довести короля до цели.
Генри потянул охранников вперед, те послушно зашагали, и на этот раз толпа перед ними расступалась. Оказывается, когда людей много, хорошее настроение раскатывается по ним, как волна. Сначала улыбались только ближние к королю ряды, но вскоре просветлели лица и у остальных.
В общем, все шло не так уж плохо, пока со стороны мастерских на шум не сбежались люди – судя по пятнам сажи на лицах, как раз те, кто поджег кузницу. Среди них было полно бездомных, которые пришли в город вместе с Генри. Со вчерашнего дня они стали выглядеть еще хуже: наверное, всю ночь не спали. Матери прижимали к себе чумазых ревущих детей, и Генри еще издалека узнал мальчика, который умел строить. Тот сидел на руках у отца и рыдал взахлеб, цепляясь обеими руками за его куртку.
– Дети с вечера не унимаются, – шепнул Уилфред, на этот раз обращаясь сразу к Генри. – Никогда такого не видел. Не хочу показаться трусом, но мне как-то не по себе.
Тут Генри был с ним согласен. Здесь, за стеной дворца, полутьма была плотной, весомой, будто хотела раздавить всех о камни площади, и повсюду ощущалось враждебное невидимое присутствие. Может, дети тоже это чувствовали?
Теперь, когда люди наводнили дорогу от мастерских к площади, нечего было и думать о том, чтобы протолкнуться сквозь них,
