И Генри вспомнил, что король сказал ему тогда, в комнате. Что-то про жену и сына, которых он потерял. Генри уже открыл рот, чтобы попытаться объяснить ему, что Сердце предназначено не для этого, что Освальд своей выдумкой с желаниями нарушил весь порядок вещей, но еще раз вгляделся в лицо короля и понял: бесполезно.
Людям тоже было бессмысленно что-то говорить. Кажется, новость про исполнение желаний докатилась уже и до задних рядов. Лица у всех вокруг разом изменились. Каждый лихорадочно думал, как бы добраться до Сердца прежде соседей. Тьма в небе снова сошлась, прорехи затянулись, и произошло то, чего Генри боялся больше всего. Люди рванулись к нему, давя друг друга, и Генри шарахнулся было назад, но оттуда король кричал охране:
– Отнимите ларец! Он должен, должен его открыть!
«Ну, спасибо, отец», – сбивчиво подумал Генри.
Тут Роза завизжала так, что Генри вздрогнул, – ее и остальных чуть не затоптали, и он дернул ее за руку, втаскивая на прилавок. Потом спрыгнул вниз, но перепуганная охрана, вместо того чтобы помочь Генри спасти ларец, выставила перед собой копья и пошла в его сторону. Генри беспомощно огляделся. Собственное сердце колотилось так, что он боялся им подавиться. Бежать было некуда. Хотя…
Хотя почему же некуда. Генри сбил на пути несколько человек и, прижимая к груди ларец, вылетел туда, где темнело озеро. Вода расступалась неуступчиво, вязко, как смола. Генри передернуло от отвращения. Но его расчет оказался верным: люди столпились на берегу, будто напоролись на стену, и никто не решился лезть за ним.
То, что Сердце отнимут, как только Генри выйдет на берег, было ясно как день: он был один против всех, да еще без оружия. А что, если кто-то в порыве этой бешеной, жадной ярости ухитрится открыть или сломать ларец?
Отец учил его: «Главное – решить, что делать, потом уже не страшно».
Генри сделал несколько шагов в глубину и разжал руки. Если он однажды смог достать его со дна, сможет и еще раз.
Ларец сразу пошел ко дну. Несколько секунд его сияние еще проглядывало под толщей воды, а потом и оно исчезло. Генри знал, что ларцу ничего не будет, – тот триста лет пролежал на дне реки, – но сама вода в этом озере пугала его. Вокруг того места, где упал ларец, расходились круги, вода шла рябью. Генри все ждал, когда она успокоится, но рябь вопреки всем законам природы становилась только сильнее.
– В озере живет чудовище, если вы забыли, – дрогнувшим голосом сказал Генри. Он искренне надеялся, что рассказ Олдуса – выдумка, но припугнуть не мешало. – Попробуете достать ларец, и оно вас сожрет, так что на вашем месте я бы сюда и близко не подошел.
На прилавок к этому моменту забрались уже все придворные, а охрана пыталась к ним присоединиться, но не хватало места. Толпа медленно повернулась к ним, будто нашла новую цель. Ветер поднялся снова, и дети начали плакать.
– Подойдете – убью, – прошипел принц, выставляя перед собой меч.
Может, его угрозы и произвели бы впечатление, но прилавок был рассчитан на вес пирожков и чайных чашек, а не десяти человек. В глубине его что-то хрустнуло, затрещало, и он развалился на доски. Все рухнули на землю вместе с обломками, кто-то наверняка при этом напоролся на гвозди, и беспомощные вскрики будто разбудили толпу. Тьма сошлась плотнее, окутывая их живым, тихо шепчущим облаком.
– Ты гляди, какие ботинки! – ахнул кто-то, глядя на барахтавшегося среди досок Уилфреда.
Ботинки Уилфреда немедленно исчезли. Он пытался отбрыкиваться от нападавших, но куда там. Переливчатый камзол тоже кому-то приглянулся, и Уилфред тут же остался без него. А потом руки потянулись к вещам остальных.
– Не сметь! – рявкнул принц. Ему наконец удалось подняться на ноги – и он с силой ударил мечом по руке того, кто тянулся к накидке Ингрид.
При падении он наверняка почувствовал боль всех остальных, так что теперь еле стоял на ногах, и удар получился скользящий, нестрашный, но царапина тут же пропиталась кровью, рукав стал красным, и человек закричал во весь голос. Генри закусил губу от страха. Тут как у зверей: стоит им почуять кровь, их уже не остановишь.
Роза всхлипнула. Звук был такой жалобный, что у Генри сердце дернулось, и он, оскальзываясь в густой, холодной воде, бросился на берег, растолкал людей и врезал кулаком по лицу тому, кто пытался отнять у Розы туфли. Тот вскрикнул, хватаясь за нос, и Генри вдруг понял, что это Сван. Лицо у него было свирепое, искаженное, и он смотрел на Генри так, будто не узнавал его. Генри попытался хоть что-то ему сказать, но Свана уже оттеснили другие желающие поживиться.
– Лучше не связывайся с этой тьмой. Это все равно что думать, будто голыми руками можешь убить медведя, – сказал голос у Генри за плечом.
Тот обреченно обернулся. Отец, одетый как местные горожане и перемазанный сажей, стоял за его плечом.
