«Час расплаты близок, - сказал себе Торан. - Или ты надеялся ее избежать?
Нет. Тир, пожалуйста, прости меня! Я пытался помочь!»
Внезапно вспомнилась Алиизса, стоящая в ротонде рядом с Микусом и выкрикивающая очень похожие слова. «Я пыталась помочь», - говорила она.
Торан был убежден, что она заслуживает куда большего, даже если ему нечего ей дать.
Ангел бросился к двери
- Я настаиваю на немедленной аудиенции у Высшего совета! – крикнул он. Когда никто не отозвался, Торан принялся кричать еще громче: - Я требую, чтобы меня услышали! Я покинул демонессу не для того, чтобы ее сломали. Я осознаю свою вину, но остальные не заслуживают наказания! Ответьте мне!
Ничего.
От напряжения ноги Торана задрожали. Тяжело дыша, он сел, почти рухнул, на кровать.
«Ты был болен, - напомнил он себе. - И тебе больше не доставляет удовольствия благодатное исцеление, присутствие Тира».
От этой мысли горло ангела сжалось.
Через некоторое время, почувствовав, что силы вернулись к нему, снова начав испытывать нетерпение, Торан принялся тщательно осматривать комнату, разглядывая каждую деталь, ища какой-нибудь судьбоносный знак. Он обследовал каждую стену, осмотрел каждый предмет мебели. Ему показалось, что камера стала меньше и слишком тесна для него.
«Это страшно, - понял он. - Как можно выдерживать заключение целыми днями? Алиизса, запертая в своей комнате, отчаянно стремившаяся бежать, чтобы спастись… Я обрек ее на это. И всех тех, кого приводил сюда. Я так поступал из лучших побуждений, но теперь вижу, как тонка грань. Иллюзия, разрушающаяся под натиском истины.
Мы не настолько благородны, как нам представляется».
Едва подумав так, Торан осознал, что сделал. Он бросил вызов Верховному Совету и самому Тиру, осознав эту истину. Даже сейчас, при всем благородстве стремлений, ангелы оставались несовершенными.
«Мое наказание и наказание моих товарищей тоже будет несовершенным», - расстроился он.
В тот же день, гораздо позже, в дверь комнаты Торана постучали, и этот звук вывел его из задумчивости.
- Я не могу коснуться двери, - сказал он, вставая.
Дверь приоткрылась, и внутрь заглянул Гарин.
- Рад видеть вас, - сказал он. – Я могу войти?
- А у меня есть выбор? – равнодушно спросил Торан. Он вдруг рассердился и почувствовал возмущение. Ты ничем не лучше меня, думал он, глядя на посетителя и чувствуя себя скованно. Он не знал, куда девать руки.
- Мог ли я не пустить тебя, даже если бы захотел?
Хмурая гримаса Гарина была мимолетной.
- Нет, но я не наглец, Торан. Это ваша комната, и в данный момент я ваш посетитель. Так я могу войти?
Торан жестом пригласил его. Тот вошел, закрыв за собой дверь. Торан снова уселся на кровать.
- Теперь вы вполне оправилась, и я дам знать Высшему совету, что он может призвать вас, - сказал Гарин, входя. - Или, по крайней мере, то, что от Совета осталось.
- Что это значит? - спросил Торан, не сводя глаз со своего гостя. - Что случилось?
- Возник раскол, - объяснил Гарин. - Высший советник и еще двое вышли из Совета в связи с решением о помиловании Эйрвин. Еще один советник ушел, как полагают, потеряв веру из-за последствий смерти Мистры. Остались пятеро, и они постоянно ссорятся.
- Из-за чего? – услышанное не понравилось Торану. Слишком много нестабильности. Тир еще не обрел почву под ногами, что не могло не встревожить ангела.
- От методов борьбы с волнами неконтролируемой магической энергии и до вопросов противостояния вторжению демонов. И еще из-за причины, по которой Тир, кажется, заинтересован в… - Гарин осекся. - Достаточно. Я этого не говорил тебе.
- Почему бы и нет? - спросил Торан, поднимаясь на ноги, и, как встарь, чувствуя ответственность. – Я по-прежнему с ним. Я по-прежнему люблю его. Позвольте мне помочь.
Гарин уставился на него.
- Как тебе такое пришло в голову? Ты должен помнить о своих преступлениях против Тира.
- Я знаю, - сказал Торан, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно. Сердце учащенно забилось. «Может быть, - понял он, - я
