местность. Два офицерских ума хорошо, а три – лучше.
Лунин послушно поднес к глазам бинокль… И почти сразу ахнул:
– Ого! А что это там, в воде? У нас тут какие-то части на боевых скафах есть?
– Не знаю. Ты о чем?
– Квадрат шестнадцать-двадцать.
– Да мать же его за ногу! – настал черед Растова удивляться.
Под водой, в четырех сотнях метров от берега (или, как сказал бы мореман, в двух кабельтовых), медленно скользила темная тень, мало похожая на кита или другое крупное животное.
В кабельтове от нее шла еще одна, такая же.
Затем поверхность воды забурлила белыми пузырями, зазмеилась кручеными удавами водоворотов… Но тени не приблизились к поверхности (как ожидал Растов), а наоборот, вдруг исчезли.
Майор машинально посмотрел на часы, чтобы зафиксировать время визуального контакта с неопознанными объектами.
Было 16.02 по местному.
– Наши, что ли? – неуверенно спросил Кобылин.
– Хэ зэ. – Лунин сердито пожал плечами.
Они простояли на вершине террикона еще минут десять.
Потом Растов понял, что проглядел все глаза, а ничего нового уже давно не показывают. Майор вернул бинокль в футляр и призвал взводных. Дождавшись, пока они прибегут, Растов мрачно оглядел подчиненных и начал:
– Итак, товарищи офицеры. Принимать решение единолично в данном случае я не хочу. Поэтому выношу на обсуждение…
Убедившись, что лица всех офицеров выражают напряженное внимание, Растов продолжал:
– Дорога на Синандж, насколько мы видели, свободна…
– Шоссе официально называется Дошанским, – подсказал внимательный Лунин.
– Несущественно. Но спасибо. Итак, вот по этому шоссе я предлагаю выслать разведвзвод. Даже если разрушен мост на тридцать четвертом километре, танки «ПТ-50» смогут реку самостоятельно переплыть. На тридцать первом километре дорога выйдет на гребень возвышенности и дальше будет просматриваться местность уже до предместий Синанджа. Оттуда танки подадут нам сигнал ракетами. Систему сигналов оговорим отдельно, но общий смысл такой, что вне зависимости от состояния радиосвязи мы сможем узнать от них главное: свободна ли дорога и цел ли мост. Если все нормально, двинемся за ними. Если мост разрушен, останемся на месте и будем ждать, пока «ПТ-50» не достигнут Синанджа и не сообщат о нашем положении командованию.
– Логично, – оценил Лунин.
– Я – за, – безынициативно поддакнул Кобылин.
Командиры взводов тоже покивали.
– Остается донести наш гениальный план до капитана Листова.
Листов встретил предложение Растова с энтузиазмом.
– Сам об этом думал, товарищ майор! – Большое лицо капитана лучилось нетерпением.
– Вот и отлично. Тогда оговорим систему сигналов…
Через несколько минут пять «ПТ-50» разведвзвода выехали за ворота рудника и, как завещал им майор, на полной скорости понеслись к Дошанскому шоссе.
Растов же немедля отдал общий приказ: «По машинам!»
Он исходил из того, что всем надо быть в полной боевой готовности. Абсолютно всем – начиная от его танкистов и заканчивая водителями грузовиков. Ведь если разведка донесет, что путь свободен и мост исправен, этим надо будет воспользоваться без малейших проволочек.
Поскольку Растов не доверял радиосвязи и другим техническим средствам, он ждал от Листова в первую очередь фейерверка. А чтобы сигнальные ракеты не прозевать, он приказал развернуть несколько наблюдательных постов – по одному от каждого взвода.
Вся информация от постов стекалась на парсер «Динго» и выдавалась Растову на командирский экран. Так что бег листовских «ПТ-50» по шоссе он видел немногим хуже, чем если бы лично стоял на терриконе с биноклем. (Снова лезть на террикон майор посчитал неправильным, поскольку руководить действиями своей роты и временно подчиняющейся ему мобильной пехоты было во всех отношениях удобнее из танка.)
