– Я считаю, товарищ майор, мы не проскочим, – сказал Помор. – Чоруги в море лежат не случайно. Они дорогу блокируют. Вполне сознательно. А мы по ней как раз едем.
– А броском на скорости девяносто километров? Быстро так? – спросил Растов. – До ближайшей складочки хотя бы?
– Командир, я «Т-14» чувствую как любимую женщину. На шоссе Москва – Тула проскочить получилось бы… На нормальной грунтовке тоже, если прямая. Но тут дорога змейкой идет, а покрытие у клонов мелкозернистое. И вот когда туман накладывается на пыль, получается такая смазочка… Очень плохая. Поскользнемся. Видали, как «ПТ-50» на борт положило?
– То есть нет?
– То есть нет. Вот если б мы могли их танки заранее как-нибудь выманить, заставить из воды подняться… – продолжал Помор.
– Как, например?
– Ну, садануть по ним. Взрыватель на задержку поставить – и садануть.
К конференции присоединился Кобылин:
– Не получится. Долго объяснять почему, но без точного целеуказания никак. А его-то как раз у нас и нет…
И тут Растов осознал: выманить чоругские танки можно. Но только «на живца».
Пятьдесят семь километров в час – вот все, что смог выжать Помор из натужно ревущего «Динго».
Танк не то глиссировал, не то уже летел над залитой рыжей грязью дорогой. Ветер ревел в отвернутой на левый борт и резко усиливающей лобовое сопротивление пушке, а Растов с Кобылиным неотрывно следили за обманчиво безмятежной гладью моря.
Если не думать о залегших на глубине чоругах, пейзаж следовало признать прекрасным.
Справа в дымке – белый маяк, забранный в каре кипарисов…
Слева – заросший мангровым лесом мыс с обе-лиском в честь конкордианских звездопроходцев…
Приветливый, чистый пляж, на который частыми ударами набегают приливные волны…
До расстрелянных танков разведвзвода оставалось уже меньше километра. А ничто по-прежнему не выдавало близкого присутствия врага.
Резвясь в косых лучах предзакатных Макранов, из воды вырвалась огромная стая летучих рыб и деловито помчалась вдоль берега, будто соревнуясь с «Динго» в прыти.
– Их чоруги спугнули… Точно говорю, – сказал Игневич, морская душа.
Растов кивнул. Скорее всего так.
Майор ожидал появления ходячей нечисти в любой миг. Но секунды тикали, рыбы беззаботно играли, а гладь оставалась безмятежной.
Перед догорающим «ПТ-50» Помор вынужденно сбросил скорость. «Динго», круто накренившись на правый борт, вошел в вираж, огибая препятствие.
Нервы Растова, перегретые до предела, казалось, вот-вот задымятся…
Вдруг рыбы, ушедшие всей стаей под воду, вновь подскочили в воздух. Но на этот раз они двигались вовсе не слитной стаей, нет – брызнули во все стороны веером гранатных осколков.
– Полундра! – крикнул Игневич.
Едва приметная серая тень под водой вдруг сгустилась в черную тучу и, вытолкнув наверх тугой пенистый вал, гладь океана пробил первый чоругский шагающий танк…
Он был монструозен. Нелеп и грозен одновременно. С боевым шагоходом их разделяло меньше километра, и Растов видел всю его сложнейшую конструкцию в таких подробностях, какие даже на дне карьера не открылись ему из-за густых облаков пыли.
Под прозрачными грибообразными обтекателями мелким бесом сновали некие чоругские аналоги оптико-электронных систем поиска и прицеливания.
В уже виденных Растовым черных полусферах открылись амбразуры со спаренными плазмометами.
В ходильных конечностях с быстротой молнии взводились электромышцы.
Шустрый Кобылин мгновенно навел орудие в лоб чоругского танка и выстрелил.
Выстрелил и чоруг.
– Рота, огонь! – успел скомандовать Растов своим машинам, затаившимся в засаде среди мангровых деревьев на четыре
