поддерживать, и я со стоном упала в подушки. Несколько секунд позволила себе полежать неподвижно, прислушиваясь к ощущениям и пытаясь склеить кусочки рассыпавшейся памяти, а потом распахнула ресницы.
— Как чувствуете себя, сирра Кателлина? — внимательные глаза мэтра Циольфа смотрели испытующе и, как мне показалось, участливо.
Вот мы и снова встретились. На том же месте, в тех же декорациях — я на кровати, он возле.
— Спасибо, хреново, — ответила автоматически. Тут же, заметив изумленно вскинутые брови, поправилась: — Не очень хорошо, но гораздо лучше, чем до принятия вашего чудо-средства.
— Рад. — Мэтр мимолетно улыбнулся, но тут же лицо его опять посуровело. — К сожалению, бальзам Готта сможет лишь ненадолго облегчить состояние. Скоро придется принять еще одну дозу, я оставлю ее вот здесь, на столике. До вечера продержитесь. А там, — он махнул рукой и скривился, — все так или иначе закончится.
— Что со мной случилось? — не хотелось насторожить целителя своим явным непониманием ситуации, но не задать этот вопрос не могла.
— А вы не поняли, сирра Кателина?
— Все произошло так быстро, — забормотала, пряча глаза. — Я готовилась… думала… Но меня даже спрашивать ни о чем не стали. Эти страшные слова… Почти их не слышала от волнения. А потом — темнота.
— И что же, в обители-наставницы не рассказывали о ритуале отречения от рода? — недоверчиво прищурился Циольф.
Неопределенно пожала плечами.
— О нем упоминали вскользь, без подробностей. Больше говорили о том, что надо быть покорными и послушными, тогда никого из нас не коснется это чудовищное, убийственное наказание.
Надеюсь, я правильно поняла принципы воспитания наид. Во всех традиционных закрытых учебных заведениях от девочек всегда требовали примерно одного и того же: повиновения, смирения, кротости, следования нормам и устоям, какими бы нелепыми они ни были.
— Возможно, наставницы и сами всего не знали, — с сомнением протянул мэтр. — На отречении присутствуют только главы семей рода, женщины туда не допускаются. Да и происходит подобное крайне редко. На моей памяти — это всего лишь третий раз, и первый по отношению к девушке.
Он помолчал, задумчиво разглядывая меня, и угрюмо, неохотно продолжил:
— Саэр Ритан прервал связь и отлучил вас, сирра, от рода Эктар. Как видите, — целитель кивком указал на мою правую руку, — он уничтожил кольцо, что было дано вам при рождении, и тем самым лишил связи с родовым артефактом. Резкий разрыв кровных уз страшен, он парализует волю, корежит душу, ломает тело. Вы не выдержали такого удара — да и кто смог бы — и, благодарение Ариву, потеряли сознание.
— Как же я в своей комнате оказалась?
— Предпочли бы так и проваляться до вечера в беспамятстве в центре Зала Совета, нарушая торжественность обстановки и мешая почтенным мужам заниматься важными делами? — иронично вскинул брови Циольф. — Или, может быть, желали, чтобы вас немедленно выкинули за ворота?
— Нет, — поежилась, когда нарисованная богатым воображением картина во всей своей неприглядной красе предстала перед внутренним взором, — здесь в любом случае лучше.
— Вот и саэр Ритан Эктар так решил. Именно по его велению отверженную воспитанницу рода перенесли назад в спальню. Я сейчас здесь по его же приказу, — мужчина испытующе посмотрел на меня. — Надеюсь, вы не настолько глупы, чтобы обольщаться по поводу милосердия нашего уважаемого хозяина? — дождался ответной горькой усмешки и продолжил: — До ночи, пока кровная связь не истончится и не исчезнет окончательно, вы останетесь членом рода Эктар. Изгнанным и презираемым, но не утратившим права находиться в этом доме. Да и у саэра Ритана есть в отношении вас еще кое-какие планы. А вот если сиятельный саэр Савард Крэаз окончательно отвергнет вас, изберет другую девушку своей наидой и назовет на церемонии, завершающей День выбора, именно ее имя, тогда, не сомневайтесь, глава рода выбросит вас за дверь как ненужную сломанную игрушку. И никакие пустые мысли о жалости и сострадании не посетят его, когда будете умирать.
— Почему умирать? — Что еще приготовил для меня этот жуткий мир? — Я вроде бы неплохо себя чувствую, лишь небольшая слабость осталась. А так даже боль прошла.
— Это только начало, Кателлина, — вздохнул Циольф. — То, что вы пережили в Зале Совета, — лишь первое, самое легкое испытание, поверьте. Капля за каплей тело покинут магические, а потом и жизненные силы. Постепенно физические страдания пройдут, унося с собой эмоции, желания, ощущения. Какое-то время оболочка будет просто бездумно существовать, дыша воздухом,
