– Слушайте смешную сказку для взрослых, – проговорила я. – Стоит лось, жует листья, вокруг бегает лиса, заглядывает ему между ног, цыкает зубом, потом смотрит в морду, качает головой со словами: «Ну надо же, не понимаю». Опять заглядывает между ног: «Ну надо же». Глядит в морду: «Не понимаю». Лось покраснел и сказал: «Лиса, как тебе не стыдно! Чего ты не понимаешь?» – «Не понимаю, как можно, имея такое достоинство, быть с такими рогами».
Саяни округлила глаза и улыбнулась, Ларсо пару раз моргнул, запрокинул голову и расхохотался. В порыве нежных чувств обнял меня, потом оттолкнул, продолжая хохотать. Сложился пополам, схватился за живот и принялся топать. Выпрямился, указывая пальцем туда, где только что был ревнивый муж с огромным достоянием.
– О, это… это…
И снова мне кажется, что в этом мире, похожем на сон, меня ждет долгая и счастливая жизнь, будто бы и не было ночного покушения.
Глядя на Ларсо, дергающегося от хохота, к нам зашагал Леон, но я жестом остановила его, он кивнул. Отсмеявшись, Ларсо посмотрел на меня с обожанием, вытер пот:
– Это прелестно. Надо запомнить. – Он обжег меня взглядом. – Раньше думал, что девушки не бывают одновременно красивыми и умными.
Вспомнился еще один анекдот, и я поделилась им:
– Разговаривают два друга. Один говорит: «Ну почему так, если умная, то страшная, если красивая, то глупая? Неужели не бывает так, чтобы все вместе?» – «Бывает – глупые страшилища».
Ларсо снова захохотал, Саяни улыбнулась и сказала:
– Оставляю вас наедине. Вианта, надеюсь на твое благоразумие.
Чем дальше она уходила, тем сильнее меня охватывало томление от близости Ларсо, который оперся на деревянные перила моста и как бы невзначай касался меня локтем. Я стояла лицом к замку, он – спиной. Некоторое время мы пожирали друг друга взглядом. Даже под кафтаном было видно, как глубоко дышит Ларсо. Хотелось стоять так бесконечно, но я развернулась, как он, и нарушила молчание:
– За мной теперь следят и будут караулить под дверью даже ночью.
Ларсо приблизился вплотную, облизнул обветренные губы:
– Вианта, ты – совершенство, я готов убить за тебя. И умереть за тебя тоже готов. Поехали со мной!
– Чтобы выжить, нам надо владеть чувствами, а не чтобы чувства владели нами.
– И что нам делать? – вскинул бровь Ларсо.
– Сейчас у нас не получится быть вместе, а вот после свадьбы убивать меня будет бессмысленно, и за мной перестанут следить, тогда мы сможем уединяться сколько угодно.
– Я не смогу спокойно жить, зная, что он раздевает тебя, целует эти губы, что он в тебе…
Вот только сцен ревности мне не хватало!
– Я подумаю. А теперь ступай. Ратон просил не выставлять наши отношения напоказ. – Я легонько толкнула Ларсо в бок. – И полегче с девушками, а то ведь я тоже ревную и могу захотеть кого-то убить.
После обеда я решила побродить по саду, а потом направиться к себе. Летний день баловал теплом, еще не исчезло ощущение, что после промозглой столицы я попала на курорт и нежусь в солнечных лучах. На душе щебетали птицы, распускались цветы, и улыбки, раздаваемые гостям, были искренними.
После того как Ларсо одарил меня вниманием, дамы больше не смотрели на меня с презрением, напротив, я читала в их взглядах зависть и интерес.
Обогнув беседку, я зашагала вдоль ручья к жасминовым зарослям – туда, где я обнималась с Ларсо. Поднялась на мостик, посмотрела на разбитое окно – напоминание о том, что смерть идет по пятам. Между мной и домом – пруд, колышется рогоз, за которым не видно воду. По бокам – пустынный парк. Позади – буйствующие заросли жасмина, белые лепестки кружатся, как опадающий снег, хотя нет ветра… Там кто-то прячется! Убийца?! Где Леон? Успеет ли он?
Прежде чем прыгать в воду и кричать, я напрягла зрение и под низко опущенными ветвями разглядела подол золотого платья и что-то бордовое… Бордовое и золотое. Ларсо и блондинка! В моем жасмине! На нашем месте!
Мне на голову будто вылили ушат ледяной воды.
Голос разума напомнил о себе: «Слова ничего не значат. Он говорит и сам верит, потому сложно опознать ложь. Сегодня он чувствует одно, завтра – другое». Захотелось раздвинуть ветви и уличить Ларсо во лжи… И опозориться.
Эдуард никогда так не сделал бы.
