болтающейся плетью, схватила нашу хозяйку за рукав, потянула – старушка наклонилась к ней – и зашептала, размахивая руками.
Хозяйка преобразилась на глазах: из доброй бабушки превратилась в старую хищную птицу, увидевшую добычу. Зыркнула на меня, слушая девочку, кивнула. Появилось скверное предчувствие, я наклонилась к Эду, чтобы поделиться соображениями, не пора ли нам бежать, но старуха спикировала на меня, схватила за руку.
Глава 13
Будь моим смыслом
Наверное, за нами пришли люди Ратона, подумала я, но не сообразила, что делать дальше, дернула руку, но старуха ее держала крепко.
– Приехали стражники, – прошептала она, слезая со скамьи. – С минуты на минуту они будут здесь, Вианта, тебе надо уйти.
Эд ее услышал – теперь он знает, кто я, – вскинул брови, открыл рот, но старуха продолжила:
– Идите за мной.
Я покосилась на Эда и протянула ему руку, он поднял клюку и поскакал за нами, уворачиваясь от лесорубов и их жен, снова исполняющих танец брачующихся фазанов. Они выпили, и им было так хорошо, что про нас они ненадолго забыли.
К дому старухи мы пробирались окольными путями – вдоль сараев, что вдали от дороги. Костер уже не горел так ярко, и в свете луны я заметила четверых мужчин с арбалетами, направлялись они в сторону празднества. Мы засели за снопом сена, подождали, пока они исчезнут из виду, и юркнули в свой сарай, где на сене сопел спящий Арлито, накрытый каким-то тряпьем.
– Сделайте вид, что спите, – посоветовала старуха. – Вряд ли они будут на вас смотреть, но лучше не испытывать судьбу. Я опишу вас так, что они не подойдут к сараю.
– Почему вы помогаете нам? – удивилась я.
– Потом объясню. Вспомни деревню Гусятня, твой ответ там.
Старуха бесшумно растворилась в темноте. Музыка смолкла – стражники добрались до танцующих, и воцарилась такая тишина, что стали различимы голоса, но слов было не разобрать. Я лежала, уткнувшись лицом в сухую траву, и боялась пошевелиться, плечо прижималось к теплому боку Эда. От страха алкоголь выветрился, и восприятие сделалось ясным.
Вдалеке что-то треснуло, и мужские голоса начали приближаться – неужели все-таки решили на нас взглянуть? Я нащупала руку Эда и сжала ее.
– Надо было взять арбалет, – прошептал он в самое ухо, аж мурашки по спине побежали. – По-моему, пора бежать…
Подстегиваемая паникой, я чуть было не согласилась с ним, но услышала надтреснутый, нарочито громкий голос нашей хозяйки- старушки:
– Говорю ж вам: калека он, без ноги, а сын ихний точно больной, потому что здоровые дети так не спят. Когда она его тащила, он даже не проснулся. Еще болезнь какую принес нам в село…
– Что ж ты их приняла-то, раз мальчишка болен?
– А откуда мне знать-то? Это я потом поняла, когда они ушли, а он закашлял. Да так кашлял, будто захлебывался. Как чувствовала, в сарае их положила, в дом не взяла. А вдруг он прям тут и помрет, что мне тогда делать? Сено сжечь, как при чуме? А скотину зимой чем кормить?
Еще сильнее сжав руку Эда, я накопила слюны и закашляла. Сначала получилось сухо, потом – убедительно, с бульканьем. Выплюнула слюну со звуком, имитирующим рвоту.
– Раад, по-моему, ему хуже, – пробормотала я, расплела косу, взъерошила волосы. – Люди пришли, надо у них попросить хотя бы какой травы, чтоб снять горячку.
Эд вошел в роль и тоже кашлянул, говоря:
– Нас тогда выгонят…
– Все равно теперь. – Я всхлипнула, а хозяйка на улице проговорила с ужасом:
– Вот! Уже и калека этот кашляет, забери его Незваный!
Чтобы увидеть нас, стражникам достаточно было перегнуться через доски и посветить факелом, я решила опередить их и выпрыгнула навстречу, искривила рот и потянулась к ближайшему в бронзовой кирасе:
– Люди, помогите! Плохо моему сыночку, ему нужно к лекарю!
Мужчина опустил забрало шлема, отпрыгнул назад. Метра на два без разгона скакнул, как гигантский кузнечик, на лету сшиб напарника с факелом, прицелился в меня из арбалета и крикнул:
– Не подходи!
