– Мне кажется, первый помощник Куллен, вы уже не заступаетесь за Мерика, а предполагаете, что у нас с ним мог бы быть роман.
– Значит, вы тоже рассматривали такую возможность?
– Нет, – отрезала Сафи слишком быстро, а магия Истины ее уколола. Заскреблась. Закричала. Она уже смотрела правде в глаза во время разговора с Райброй, а теперь позволила себя уязвить и Куллену.
Сафи не удержалась.
– А у вас были «Четыре шага» с Райброй, первый помощник Куллен? Или вы хотите сохранить это в тайне?
Эти слова произвели эффект взрыва. Воздух заледенел – стал таким холодным, что суп замерз. Дыхание Сафи застыло.
– Это, – произнес Куллен, – исключительно наше с Райброй дело. Но я все же отвечу вам. Если бы у меня были здоровые легкие – да, я бы станцевал эти «Четыре шага». Перед всем миром. Но они, – он указал на грудь, – не работают как следует.
«Правда», – сказала магия. Сафи моргнула, а потом всмотрелась в Куллена пристальнее. Он болен и даже не пытается скрыть этот факт. Но… неужели он настолько плох, что не может танцевать? Видимо, дело совсем серьезное.
«Правда», – повторила магия.
– Это тайна, – продолжил Куллен. – Потому что идет вразрез с правилами мореходства. И пока вы не спросили, почему я до сих пор на флоте, я забегу вперед и расскажу вам: потому что никто и ничто не может быть важнее Мерика. Он мой принц, мой адмирал и мой брат. – Куллен облизнул губы и постучал себя по груди, пытаясь перевести дыхание. – Райбра понимает меня и чувствует то же самое.
Сафи осмыслила слова Куллена. Изучила их со всех сторон. Возможно… возможно, отношения Мерика и Куллена были похожи на то, что происходило между Сафи и Ноэль.
– Я… я никому не скажу, – пробормотала Сафи после паузы. – О вас с Райброй. Я не хочу доставить вам неприятности.
Воздух немного прогрелся.
– Спасибо, – жестко сказал Куллен и встал. – И спасибо… за интересную беседу. Я шел сюда, чтобы просить вас быть терпеливой. Мерик может вас удивить.
– Я не могу ждать долго. Ноэль не может.
Куллен пожал плечами:
– Но у вас нет выбора. Вы одна и в оковах.
Сафи вздрогнула, словно ее ударили. Куллен и Мерик понимали в верности, но о чувствах других они не беспокоились. Пусть Куллен издевается над ее беспомощностью. Пусть смеется над цепями. Она Сафия фон Хасстрель, и ей не нужно дозволение, его или Мерика, чтобы сделать то, что она должна.
Она оттолкнула миску и ложку. Бульон плеснул через край.
– На вкус как дерьмо.
– Это верно, – понимающе кивнул Куллен, разозлив ее еще сильнее. – Но по крайней мере я пообедаю.
Он схватил миску, не пролив ни капли, и вышел из каюты так же изящно, как и вошел.
Ноэль снова провалилась в полудрему. Смутно слышались голоса, видения витали где-то рядом, но не приходили. Но в ее лихорадочном сне было что-то еще. Не кошмар и не воспоминания. Кто-то был там.
Не люди в каюте, чьи голоса Ноэль могла услышать в реальности. Какая-то тень – кто-то корчился и извивался в уголке ее сознания. Кто-то, всегда остававшийся за пределами ее зрения.
«Проснись», – сказала себе Ноэль.
«Продолжай спать, – пробормотала Тень. Это был знакомый голос – ее собственный голос. – Продолжай спать, но открой глаза».
«Нет», – ответила Ноэль, хоть и понимала, что бороться бесполезно. Голос был сильнее ее – он обволакивал сознание липким, вязким сиропом, и хотя она продолжала кричать себе: «Просыпайся!», делать ей удавалось лишь то, что велел голос.
Она открыла глаза.
Смутно виднелась лишь промасленная перегородка каюты.
«Корабль», – пробормотала Тень, будто объясняя Ноэль, где та находится.
Или же черпала знания из головы Ноэль.
«А теперь скажи мне, ведьма, как тебя зовут?» – Тень говорила голосом Ноэль, но при этом будто улыбалась.
Ноэль подумала об Альме, чей голос был похож на этот.
«Мне плевать на Альму, – резко сказала тень. Голос зазвучал громче и жестче. – Как тебя зовут, ведьма? Ты путешествуешь с
