Сафи села и свесила ноги с края обрыва. Ноэль устроилась рядом.
Камень оказался испещрен трещинами и вмятинами, в которых рыжел мох. Сафи сплела пальцы с пальцами Ноэль, вздохнула и принялась болтать ногами. Далеко внизу катились волны. Затем Сафи уставилась на горизонт. На юге глухо урчали грозовые тучи.
– Помнишь, ты мне сказала, что он меня будет вечно за все прощать. Ты уже тогда знала, да?
Ноэль осторожно кивнула, боясь разозлить сестру, но Нити Сафи теперь светились бирюзовым – пониманием – и розоватым принятием правды. Эти цвета переплелись с явственно видной Нитью сердца, и Ноэль зачарованно смотрела, как они извиваются и танцуют, и гадала, похоже ли это на северное сияние.
Затем она тоже перевела взгляд на далекую бурю, и сестры принялись ждать, когда она пройдет.
Никогда еще Эдуан не тратил столько усилий, чтобы кого-то разыскать. Сафия казалась несложной добычей – ее запах был различим где угодно, – но запах Леопольда был еле уловим, обманчив и сливался то с водой, то с зеленью. Эдуан то и дело его терял, а потом находил вновь в неожиданных частях леса.
Монах с таким раньше не сталкивался. Потеряв след в сотый раз за день, он решил отказаться от поисков принца. Все равно он собирался его предать и привести Ведьму истины к отцу. Но каждый раз, как он решал, что принца можно оставить на растерзание невидимых врагов, он чувствовал неприятную тяжесть на плечах и жжение в затылке. Словно он был обязан принцу жизнью и должен был вернуть долг. И это чувство – при том, что Эдуан был уверен, что ничего ему не должен, – все же заставляло его продолжать поиски.
След окончательно остыл, когда солнце уже садилось за горизонт. Эдуан остановился у темной скалы, нависающей, как гигантская тень. К вершине вели высеченные в камне ступени; над головой носились летучие мыши.
Ведьма точно здесь была – Эдуан безошибочно различал ее запах, – но она не задержалась. Значит, и ему следовало двигаться дальше. Принц Леопольд не главная его забота. Он здесь, чтобы найти Сафию. Пора было отказаться от поисков принца.
И именно в момент, когда он решил сосредоточиться на поиске ведьмы и забыть про принца, легкий ветер принес ему запах, который однозначно принадлежал Леопольду.
Черт возьми.
Эдуан начал подниматься по грубым ступеням, перескакивая через две-три за раз, пока не оказался наверху. Над водной гладью медленно опускалось светило. Ветер гремел мертвыми ветвями где-то наверху. Монах разглядел шесть сухих кипарисов. Вдалеке гремела гроза.
Перед ним был священный Колодец Нубревены. Следовало догадаться, что он здесь: наставница не раз о нем рассказывала.
Но сейчас не было времени любоваться находкой или даже задумываться о значении этой нежданной встречи. Запах Леопольда вновь растворился, сменившись запахом его безликого похитителя.
Эдуан принюхался и пошел направо. Там запах стал отчетливее, и внезапный хлопок заставил его остановиться. Кто-то хлопал в ладоши.
Из-за ближайшего кипариса вышел сам Леопольд, который действительно аплодировал.
– Браво, монах. Ты нашел меня. – Принц недобро усмехнулся. – Причем куда быстрее, чем я думал.
Эдуан почуял неладное и схватился за нож.
– Вы это подстроили.
Леопольд вздохнул.
– Признаюсь, да. Но прежде, чем ты пронзишь меня своим клинком, хочу признаться и в другом: я должен был тебя убить. И принял решение сохранить тебе жизнь.
– Убить меня? – переспросил Эдуан и через мгновение замахнулся ножом, готовый метнуть его в любой момент. – По чьему приказу?
Леопольд лишь усмехнулся. Эдуан ненавидел эту невнятную усмешку. Он поднял левую руку и настроился на кровь Леопольда.
– Принц, я могу заставить вас выблевать правду из горла вместе с кровью. Скажите, кто вас подкупил.
На горизонте, за головой Леопольда, сверкали молнии, которые выглядели как искристая корона над его волосами.
– Никто меня не подкупал, – ответил принц. Эдуан сжал пальцы, и кровь Леопольда потекла по венам быстрее, а зрачки его расширились… но не сильно. Принц чувствовал опасность, но не боялся.
И Эдуан вдруг понял, что Леопольд именно этого добивается. Чтобы Эдуан вытянул из него правду пыткой.
